Истории
Дожить до утра. Кто и как помогает пациентам доставать кислород после выписки из больницы
Автор: Тамара Балаева
Иллюстрации: Илья Колесник
Иллюстрации: Илья Колесник
ИСТОРИИ
Дожить до утра.
Кто и как помогает пациентам доставать кислород после выписки из больницы
Кто и как помогает пациентам доставать кислород после выписки из больницы
Автор: Тамара Балаева
Иллюстрации: Илья Колесник
“Сегодня у нас осталось шесть аппаратов. (…) Завтра будем отдавать в порядке живой очереди, кому придется. Больницы рекордными темпами выписывают кислородозависимых пациентов”. Такой пост 23 ноября написала глава благотворительного фонда “Свои” Леся Литвинова. Фонд с начала пандемии помогает пациентам с коронавирусом и обеспечивает их кислородными концентраторами.
Количество новых заболевших каждый день снижается – 29 ноября их было 10 554, а еще 3 ноября – 27 377. Но в больницах все равно остаются десятки тысяч пациентов. Поскольку течение болезни при штамме дельта тяжелее, чем раньше, больные нуждаются в кислороде намного дольше – иногда на протяжении нескольких месяцев.
Согласно приказу МОЗ, выписать из больницы пациента могут, если соблюдены два условия: сатурация (насыщенность кислородом крови) у больного не ниже 94 на потоке кислорода 3-5 литров в минуту и у него будет возможность дышать с помощью кислородного концентратора дома. На деле эти условия выполняются не всегда.
Количество новых заболевших каждый день снижается – 29 ноября их было 10 554, а еще 3 ноября – 27 377. Но в больницах все равно остаются десятки тысяч пациентов. Поскольку течение болезни при штамме дельта тяжелее, чем раньше, больные нуждаются в кислороде намного дольше – иногда на протяжении нескольких месяцев.
Согласно приказу МОЗ, выписать из больницы пациента могут, если соблюдены два условия: сатурация (насыщенность кислородом крови) у больного не ниже 94 на потоке кислорода 3-5 литров в минуту и у него будет возможность дышать с помощью кислородного концентратора дома. На деле эти условия выполняются не всегда.
“Маму выписали с сатурацией 69”
Маме Оксаны Л. 61 год. Чуть больше полугода назад она заболела коронавирусом. Состояние было тяжелым, поражение легких – почти 100%. Полтора месяца женщина провела в реанимации в ковидной больнице. Еще полторы недели – в той же больнице, но уже в терапевтическом отделении. В спокойном состоянии без движения сатурация была 88. При малейшей активности – например, просто сесть на кровати и отвести руку в сторону – падала до 69. Восстановление обещало быть долгим, но в один из дней врачи поставили Оксану перед фактом: “вашей мамы уже нет коронавируса. Сатурация 88. Мы ее выписываем”.
– Я была в шоке. Как везти домой человека, который неизвестно, переживет ли дорогу, и зависим от кислорода? – вспоминает Оксана. – Решила действовать. Мама дрожащей рукой – у нее атрофировались мышцы за полтора месяца – написала заявление главврачу, что отказывается от выписки. Реакции не было. Я вызвала полицию.
После вызова полиции маму Оксаны оставили в больнице, а отношение к ней стало более внимательным – врачи начали подходить чаще. Но через две недели снова встал вопрос о выписке.
– К тому времени была сатурация 90 в спокойном состоянии и легочная недостаточность третьей степени, – вспоминает Оксана. – Я сказала, что пока не будет 92, маму не заберу. Снова подняла кипиш – пригрозила, что подниму весь город, снова вызову полицию, приведу журналистов.
– Я была в шоке. Как везти домой человека, который неизвестно, переживет ли дорогу, и зависим от кислорода? – вспоминает Оксана. – Решила действовать. Мама дрожащей рукой – у нее атрофировались мышцы за полтора месяца – написала заявление главврачу, что отказывается от выписки. Реакции не было. Я вызвала полицию.
После вызова полиции маму Оксаны оставили в больнице, а отношение к ней стало более внимательным – врачи начали подходить чаще. Но через две недели снова встал вопрос о выписке.
– К тому времени была сатурация 90 в спокойном состоянии и легочная недостаточность третьей степени, – вспоминает Оксана. – Я сказала, что пока не будет 92, маму не заберу. Снова подняла кипиш – пригрозила, что подниму весь город, снова вызову полицию, приведу журналистов.
“Я пригрозила, что подниму весь город и вызову полицию, если маму выпишут”
После второго скандала маму Оксаны перевели в водолечебницу там же, в Николаеве. Немного изменили схему лечения, и уже через десять дней она уехала домой с сатурацией 96. Но история не закончилась и на этом.
– В водолечебнице маме кололи гормональный препарат, дозировку которого нужно снижать через каждые пять дней, – объясняет Оксана. – Последствий снижения нам никто не объяснял. Мама вернулась домой, через несколько дней мы снизили дозировку, и сатурация резко начала падать. Мама задыхалась, а кислородного концентратора у нас дома не было. Я вызвала скорую – чтобы вернуться в больницу, на кислород.
Скорая повезла маму Оксаны в ту же больницу, где она лежала с коронавирусом. Оттуда ее отправили в другую – коронавируса ведь уже нет.
– Приехали, врач провел осмотр и сказал мне: “Наверное, ваша мама уже не жилец”, – вспоминает Оксана. – А потом оказалось, что в этой больнице, куда свозят пациентов и из города, и из области, всего шесть кислородных концентраторов. Маме все же выделили один, но сломанный. Сказали каждый час отключать его на 20 минут. Но ночью уже на пятой минуте отключения сатурация опускалась до 64.
Оксана понимала, что кроме нее, маме никто не поможет. Начала искать исправный концентратор – чтобы привезти его прямо в больницу. К счастью, найти удалось быстро – помогла волонтерка Валентина Варава. Мама Оксаны была с ним в больнице еще две недели, потом сатурация стабилизировалась, и ее выписали домой. На этот раз окончательно.
– В водолечебнице маме кололи гормональный препарат, дозировку которого нужно снижать через каждые пять дней, – объясняет Оксана. – Последствий снижения нам никто не объяснял. Мама вернулась домой, через несколько дней мы снизили дозировку, и сатурация резко начала падать. Мама задыхалась, а кислородного концентратора у нас дома не было. Я вызвала скорую – чтобы вернуться в больницу, на кислород.
Скорая повезла маму Оксаны в ту же больницу, где она лежала с коронавирусом. Оттуда ее отправили в другую – коронавируса ведь уже нет.
– Приехали, врач провел осмотр и сказал мне: “Наверное, ваша мама уже не жилец”, – вспоминает Оксана. – А потом оказалось, что в этой больнице, куда свозят пациентов и из города, и из области, всего шесть кислородных концентраторов. Маме все же выделили один, но сломанный. Сказали каждый час отключать его на 20 минут. Но ночью уже на пятой минуте отключения сатурация опускалась до 64.
Оксана понимала, что кроме нее, маме никто не поможет. Начала искать исправный концентратор – чтобы привезти его прямо в больницу. К счастью, найти удалось быстро – помогла волонтерка Валентина Варава. Мама Оксаны была с ним в больнице еще две недели, потом сатурация стабилизировалась, и ее выписали домой. На этот раз окончательно.
Где взять концентратор
Кислородозависимые пациенты, которых выписывают из больниц, могут брать концентраторы в бесплатную аренду в амбулаториях у семейных врачей. Но делать это могут только те, у кого есть декларация с врачом и справка из больницы о необходимости кислородной поддержки. Если в амбулатории нет свободного концентратора или у пациента нет декларации, он может взять концентратор в благотворительном фонде или воспользоваться услугами платного проката (в среднем, это стоит 400-700 грн в сутки).
Благотворительных фондов с большим парком кислородных концентраторов в Украине всего три. Это “Свои” в Киеве – у фонда сейчас больше 1200 концентраторов, он рассылает их по всей стране; “Корпорация монстров” в Одессе – 540 концентраторов, в основном, ими пользуются жители Одессы и области, но в последнее время появились запросы из соседних областей; “Крила надії” во Львове – 130 концентраторов, покрывают город и область.
Каждый день в эти фонды обращаются сотни больных – те, кто не смог достать концентратор у семейного врача.
Одна из них – Татьяна Б. Ее маме 56 лет, с 2018 года у нее онкологический диагноз, а недавно она переболела коронавирусом.
– Мы заболели все вместе – мой муж, я и мама, – вспоминает Татьяна. – Мы с мужем перенесли болезнь довольно легко, а маме в один момент резко стало хуже – сатурация упала до 69, губы посинели, и сама она вдруг стала такого же цвета, как ее пижама, – серая.
Татьяна хотела вызвать скорую, чтобы маму отвезли в больницу. Но женщина даже в таком состоянии была против: начала плакать и говорить, что в больнице она точно умрет. Татьяна не знала, что делать. Позвонила семейному врачу, та сказала: нужна или срочная госпитализация, или кислородный концентратор. Татьяна спросила, где взять концентратор. Врач ответила: “Не знаю”.
– Мама состоит в сообществе “Афіна. Жінки проти раку”. Мы описали там ситуацию и спросили, что делать, – рассказывает Татьяна. – Нам посоветовали обратиться к Лесе Литвиновой в фонд “Свои” и взять там концентратор. Я в тот же день подъехала, забрала аппарат и пульсоксиметр. Мне объяснили, как им пользоваться, и он был у нас 10 дней, пока маме не стало ощутимо лучше.
Благотворительных фондов с большим парком кислородных концентраторов в Украине всего три. Это “Свои” в Киеве – у фонда сейчас больше 1200 концентраторов, он рассылает их по всей стране; “Корпорация монстров” в Одессе – 540 концентраторов, в основном, ими пользуются жители Одессы и области, но в последнее время появились запросы из соседних областей; “Крила надії” во Львове – 130 концентраторов, покрывают город и область.
Каждый день в эти фонды обращаются сотни больных – те, кто не смог достать концентратор у семейного врача.
Одна из них – Татьяна Б. Ее маме 56 лет, с 2018 года у нее онкологический диагноз, а недавно она переболела коронавирусом.
– Мы заболели все вместе – мой муж, я и мама, – вспоминает Татьяна. – Мы с мужем перенесли болезнь довольно легко, а маме в один момент резко стало хуже – сатурация упала до 69, губы посинели, и сама она вдруг стала такого же цвета, как ее пижама, – серая.
Татьяна хотела вызвать скорую, чтобы маму отвезли в больницу. Но женщина даже в таком состоянии была против: начала плакать и говорить, что в больнице она точно умрет. Татьяна не знала, что делать. Позвонила семейному врачу, та сказала: нужна или срочная госпитализация, или кислородный концентратор. Татьяна спросила, где взять концентратор. Врач ответила: “Не знаю”.
– Мама состоит в сообществе “Афіна. Жінки проти раку”. Мы описали там ситуацию и спросили, что делать, – рассказывает Татьяна. – Нам посоветовали обратиться к Лесе Литвиновой в фонд “Свои” и взять там концентратор. Я в тот же день подъехала, забрала аппарат и пульсоксиметр. Мне объяснили, как им пользоваться, и он был у нас 10 дней, пока маме не стало ощутимо лучше.
“Звоните в фонд, если начнете задыхаться”
Фонд “Свои” появился в 2014 году. Сначала помогал внутренним переселенцам, потом – онкобольным и паллиативным пациентам. В 2020 году, когда началась пандемия коронавируса, фонд сконцентрировался на помощи ковидным больницам и пациентам. Сейчас – только пациентам и отдельным врачам, которым доверяют основатели фонда.
– Мы быстро включились в историю с коронавирусом, потому что на примере 2014 года знаем: даже если государство и обеспечит адекватный менеджмент в острой ситуации, это точно не будет быстро, – говорит исполнительная директорка фонда “Свои” Ирина Кошкина. – Поэтому мы первыми привезли в Украину сертифицированные костюмы биологической защиты и передавали их в больницы вместе с кислородным и другим оборудованием. В мае прошлого года делали централизованную разводку кислорода по отделениям, когда еще почти нигде такого не было. Сейчас вот занимаемся концентраторами.
Фонд “Свои” начал работать с пациентами чуть больше года назад – они стали массово обращаться за концентраторами в прошлом сентябре. Когда наплыв больных и их родственников стал совсем большим, фонд начал собирать деньги и покупать технику. Еще год назад это было 70 концентраторов, сейчас их – больше чем 1200.
Каждый день сотрудники фонда “Свои” получают десятки звонков от людей, чьих родственников выписывают из больницы, и срочно нужен кислородный концентратор.
– В некоторых больницах выписывают домой кислородозависимых пациентов, а перед выпиской дают наш телефон и говорят: “Звоните туда, если начнете задыхаться”, – рассказывает Кошкина.
Она объясняет:
– Когда пациента выписывают после диагноза “коронавирус”, он считается пролеченным и превращается в хронического больного. А хронического пациента госпитализировать сложно – обычно это происходит в плановом порядке через электронное направление от семейного врача.
– Мы быстро включились в историю с коронавирусом, потому что на примере 2014 года знаем: даже если государство и обеспечит адекватный менеджмент в острой ситуации, это точно не будет быстро, – говорит исполнительная директорка фонда “Свои” Ирина Кошкина. – Поэтому мы первыми привезли в Украину сертифицированные костюмы биологической защиты и передавали их в больницы вместе с кислородным и другим оборудованием. В мае прошлого года делали централизованную разводку кислорода по отделениям, когда еще почти нигде такого не было. Сейчас вот занимаемся концентраторами.
Фонд “Свои” начал работать с пациентами чуть больше года назад – они стали массово обращаться за концентраторами в прошлом сентябре. Когда наплыв больных и их родственников стал совсем большим, фонд начал собирать деньги и покупать технику. Еще год назад это было 70 концентраторов, сейчас их – больше чем 1200.
Каждый день сотрудники фонда “Свои” получают десятки звонков от людей, чьих родственников выписывают из больницы, и срочно нужен кислородный концентратор.
– В некоторых больницах выписывают домой кислородозависимых пациентов, а перед выпиской дают наш телефон и говорят: “Звоните туда, если начнете задыхаться”, – рассказывает Кошкина.
Она объясняет:
– Когда пациента выписывают после диагноза “коронавирус”, он считается пролеченным и превращается в хронического больного. А хронического пациента госпитализировать сложно – обычно это происходит в плановом порядке через электронное направление от семейного врача.
Почему сложно найти концентратор
Еще три недели назад пациентов с низкой сатурацией выписывали домой, потому что в больницах не было мест, говорит основательница фонда “Корпорация монстров” Катерина Ножевникова.
Кислородозависимых пациентов медики порой вынуждены были выписывать, поскольку на пике пандемии в больницах не хватало мест. Такая ситуация была еще в начале ноября. Елена Масалитина, инфекционист Центральной районной больницы Первомайска (Николаевская область) рассказывала:
– Когда мест нет, кто-то едет в другие больницы, кто-то ждет в очереди. Сегодня люди прождали шесть часов. Взять кого-то мы можем, только когда выпишем более-менее стабильного больного. Того, кто хотя бы может доехать домой без кислородного концентратора, а дальше – взять его в аренду у семейного врача и быть дома на кислородной поддержке. Раньше выписывали тех, у кого сатурация 94 и выше (норма – сатурация 95-100%; снижение этого показателя смертельно опасно. – Ред.). Таких каждый день было по пять-шесть человек. Сейчас выписываем с сатурацией 89, даже 85.
Такая ситуация была, напомним, в начале ноября.Сейчас новых пациентов меньше, эта проблема уже не такая острая.
– Иногда родственники сами забирают больных домой, а иногда врачи выписывают без их желания, – говорит Ножевникова. – Национальная служба здоровья (НСЗУ) выделяет деньги на каждого больного, но эта сумма не зависит от длительности лечения. Пациенты с дельтой могут лежать в больнице и полтора, и два месяца. В идеале долечивать должны в терапевтических и пульмонологических отделениях. Но таких отделений мало, и пациентов выписывают домой.
Ножевникова говорит, что люди часто обращаются с просьбами об аренде концентраторов в фонды, потому что у многих до сих пор нет декларации с семейным врачом (без нее получить концентратор нельзя), да и самих концентраторов в амбулаториях мало. Чтобы взять аппарат в “Корпорации монстров”, пациенту нужен только паспорт, идентификационный код и справка о том, что он нуждается в кислороде.
– Слава богу, в данный момент очереди на концентраторы нет, – говорит Ножевникова. – У нас сейчас около 50 свободных машин, и мы отправляем их даже в другие области – Николаевскую, Винницкую, Ровенскую – туда, где нет фондов, которые помогают.
Еще две недели назад, по словам Ножевниковой, ситуация была намного тяжелее – в фонде был лист ожидания и люди могли ждать концентратор сутки или двое. А в это время – выкручивались кто как может. Кто-то оставался в больнице, кто-то искал коммерческий прокат, а кто-то просто открывал окна в квартире, ложился на живот, делал дыхательную гимнастику, терпел и ждал.
Кислородозависимых пациентов медики порой вынуждены были выписывать, поскольку на пике пандемии в больницах не хватало мест. Такая ситуация была еще в начале ноября. Елена Масалитина, инфекционист Центральной районной больницы Первомайска (Николаевская область) рассказывала:
– Когда мест нет, кто-то едет в другие больницы, кто-то ждет в очереди. Сегодня люди прождали шесть часов. Взять кого-то мы можем, только когда выпишем более-менее стабильного больного. Того, кто хотя бы может доехать домой без кислородного концентратора, а дальше – взять его в аренду у семейного врача и быть дома на кислородной поддержке. Раньше выписывали тех, у кого сатурация 94 и выше (норма – сатурация 95-100%; снижение этого показателя смертельно опасно. – Ред.). Таких каждый день было по пять-шесть человек. Сейчас выписываем с сатурацией 89, даже 85.
Такая ситуация была, напомним, в начале ноября.Сейчас новых пациентов меньше, эта проблема уже не такая острая.
– Иногда родственники сами забирают больных домой, а иногда врачи выписывают без их желания, – говорит Ножевникова. – Национальная служба здоровья (НСЗУ) выделяет деньги на каждого больного, но эта сумма не зависит от длительности лечения. Пациенты с дельтой могут лежать в больнице и полтора, и два месяца. В идеале долечивать должны в терапевтических и пульмонологических отделениях. Но таких отделений мало, и пациентов выписывают домой.
Ножевникова говорит, что люди часто обращаются с просьбами об аренде концентраторов в фонды, потому что у многих до сих пор нет декларации с семейным врачом (без нее получить концентратор нельзя), да и самих концентраторов в амбулаториях мало. Чтобы взять аппарат в “Корпорации монстров”, пациенту нужен только паспорт, идентификационный код и справка о том, что он нуждается в кислороде.
– Слава богу, в данный момент очереди на концентраторы нет, – говорит Ножевникова. – У нас сейчас около 50 свободных машин, и мы отправляем их даже в другие области – Николаевскую, Винницкую, Ровенскую – туда, где нет фондов, которые помогают.
Еще две недели назад, по словам Ножевниковой, ситуация была намного тяжелее – в фонде был лист ожидания и люди могли ждать концентратор сутки или двое. А в это время – выкручивались кто как может. Кто-то оставался в больнице, кто-то искал коммерческий прокат, а кто-то просто открывал окна в квартире, ложился на живот, делал дыхательную гимнастику, терпел и ждал.
“Иногда врачи хотят побыстрее выписать конфликтных пациентов”
Глава фонда “Крила надії” Наталья Липская говорит, что во Львове ситуация с кислородными концентраторами контролируемая, но случаи, когда нужно вмешаться и помочь, все же случаются:
Фонд “Крила надії” провел большую информационную кампанию во Львове и области – по радио и телевидению рассказывали, что концентраторы можно брать у семейных врачей и как это делать. Но иногда проблемы у пациентов возникают и на этом этапе:
– Семейные врачи могут не дать концентратор по двум причинам, – говорит Наталья. – Или уже все раздали, или врач не смог или не захотел разобраться, как работать с аппаратом и как его выдавать. В таких случаях мы присылаем пациентам список, сколько концентраторов получила каждая амбулатория, чтобы им было чем апеллировать.
Фонд “Крила надії” провел большую информационную кампанию во Львове и области – по радио и телевидению рассказывали, что концентраторы можно брать у семейных врачей и как это делать. Но иногда проблемы у пациентов возникают и на этом этапе:
– Семейные врачи могут не дать концентратор по двум причинам, – говорит Наталья. – Или уже все раздали, или врач не смог или не захотел разобраться, как работать с аппаратом и как его выдавать. В таких случаях мы присылаем пациентам список, сколько концентраторов получила каждая амбулатория, чтобы им было чем апеллировать.
“Люди остаются наедине с этими историями”
У фонда “Крила Надії” есть свой критерий для выписки пациентов после ковида домой. Сотрудники фонда говорят о нем родственникам пациентов и врачам:
– Нужно стараться, чтобы сатурация без кислорода была не ниже 88, – рассказывает Липская. – Ведь часто случаются отключения электроэнергии, а концентратор работает от розетки. Свет отключают на пять часов, а бывает – и дольше. Были случаи, когда люди подключались к блоку бесперебойного питания для компьютера, к автомобильным аккумуляторам. Кто-то ставил бензиновый генератор на балконе, хотя это и опасно. Я знаю случаи, когда ничего этого не было, и люди просто старались дожить до утра – лежали на животе, делали дыхательную гимнастику.
Руководство фонда уже обращалось в МОЗ и в областной департамент охраны здоровья с просьбой о постоянной коммуникации с облэнерго – чтобы медики передавали электрикам адреса тех, кто находится на домашней кислородной поддержке. Насколько эффективна такая коммуникация – пока непонятно.
Об аналогичных случаях рассказывает Ирина Кошкина из фонда “Свои”: когда свободного концентратора нет ни в фонде, ни в амбулатории, когда скорая не успевает госпитализировать пациента, когда концентратор есть, но он ломается, или внезапно отключают свет. Итог в этих ситуациях может быть трагический.
– Люди остаются наедине с этими историями, – говорит Кошкина. – Кто-то официально или нет договаривается с больницей, чтобы вернуться туда на день-два, пока найдется концентратор. Кто-то ищет и покупает баллоны с кислородом, а кто-то бегает с кислородной подушкой. Вариантов масса, но ни один из них нельзя считать нормальным.
– Нужно стараться, чтобы сатурация без кислорода была не ниже 88, – рассказывает Липская. – Ведь часто случаются отключения электроэнергии, а концентратор работает от розетки. Свет отключают на пять часов, а бывает – и дольше. Были случаи, когда люди подключались к блоку бесперебойного питания для компьютера, к автомобильным аккумуляторам. Кто-то ставил бензиновый генератор на балконе, хотя это и опасно. Я знаю случаи, когда ничего этого не было, и люди просто старались дожить до утра – лежали на животе, делали дыхательную гимнастику.
Руководство фонда уже обращалось в МОЗ и в областной департамент охраны здоровья с просьбой о постоянной коммуникации с облэнерго – чтобы медики передавали электрикам адреса тех, кто находится на домашней кислородной поддержке. Насколько эффективна такая коммуникация – пока непонятно.
Об аналогичных случаях рассказывает Ирина Кошкина из фонда “Свои”: когда свободного концентратора нет ни в фонде, ни в амбулатории, когда скорая не успевает госпитализировать пациента, когда концентратор есть, но он ломается, или внезапно отключают свет. Итог в этих ситуациях может быть трагический.
– Люди остаются наедине с этими историями, – говорит Кошкина. – Кто-то официально или нет договаривается с больницей, чтобы вернуться туда на день-два, пока найдется концентратор. Кто-то ищет и покупает баллоны с кислородом, а кто-то бегает с кислородной подушкой. Вариантов масса, но ни один из них нельзя считать нормальным.
Брать в свои руки
Оксана Л. с тех пор, как вылечила маму, стала помогать другим людям, которые столкнулись с такой же ситуацией – их выписывают из больницы с низкой сатурацией.
– Я просто стала говорить всем друзьям и знакомым: “Если у вас возникают проблемы – обращайтесь ко мне, я знаю, как действовать”, – рассказывает Оксана. – Многие вопросы удается решать постом в фейсбуке или звонком на местную ковидную горячую линию.
Сейчас Оксана на связи с двумя девушками – у обеих мам выписали с низкой сатурацией. Они нуждающихся не только в кислороде, но и в другом лечении в больнице. Одна из Киева, другая из Николаева.
– Когда такое происходит, я советую сначала пойти к заведующему отделением и начмеду и просто поговорить, – рассказывает Оксана. – Если не помогает, написать заявление на имя главврача о том, что вы отказываетесь от выписки, и сослаться на приказ МОЗ №722 – в нем прописаны стандарты оказания помощи при коронавирусе. Помните, что никто не может выписать вашего родственника, пока вы не поедете в амбулаторию и не возьмете там выписку о том, что вам дадут концентратор. Если концентратора нет – должны лечить до полного выздоровления.
Оксана советует делать видео, на котором видно состояние родственника перед выпиской. Если ничего не помогает – звонить на горячую линию в городской, областной департаменты охраны здоровья и в МОЗ.
– Люди не знают многих нюансов, – говорит Оксана Л. – Например, что после транспортировки сатурация обычно обваливается. Когда выписывают пациента с сатурацией 80, его не везут домой на скорой, не заносят на носилках. Ему нужно как-то преодолеть лестничный пролет, если семья не может оплатить частную скорую.
– Я просто стала говорить всем друзьям и знакомым: “Если у вас возникают проблемы – обращайтесь ко мне, я знаю, как действовать”, – рассказывает Оксана. – Многие вопросы удается решать постом в фейсбуке или звонком на местную ковидную горячую линию.
Сейчас Оксана на связи с двумя девушками – у обеих мам выписали с низкой сатурацией. Они нуждающихся не только в кислороде, но и в другом лечении в больнице. Одна из Киева, другая из Николаева.
– Когда такое происходит, я советую сначала пойти к заведующему отделением и начмеду и просто поговорить, – рассказывает Оксана. – Если не помогает, написать заявление на имя главврача о том, что вы отказываетесь от выписки, и сослаться на приказ МОЗ №722 – в нем прописаны стандарты оказания помощи при коронавирусе. Помните, что никто не может выписать вашего родственника, пока вы не поедете в амбулаторию и не возьмете там выписку о том, что вам дадут концентратор. Если концентратора нет – должны лечить до полного выздоровления.
Оксана советует делать видео, на котором видно состояние родственника перед выпиской. Если ничего не помогает – звонить на горячую линию в городской, областной департаменты охраны здоровья и в МОЗ.
– Люди не знают многих нюансов, – говорит Оксана Л. – Например, что после транспортировки сатурация обычно обваливается. Когда выписывают пациента с сатурацией 80, его не везут домой на скорой, не заносят на носилках. Ему нужно как-то преодолеть лестничный пролет, если семья не может оплатить частную скорую.
“Если концентратора нет, должны лечить до полного выздоровления”
Аналогичные советы дает Катерина Ножевникова – не соглашаться на выписку и настаивать на своем:
– Люди не знают своих прав, не знают, что их не должны выписывать, – рассказывает Ножевникова. – Мы всем объясняем, как себя вести, родственники идут в больницу и кто-то со скандалом, кто-то без, но добиваются отмены выписки. Не было ни одного случая, когда пациента выгнали бы после того, как он заявил о своих правах. Нужно только открыть рот и начать говорить.
По словам первого заместителя министра Александра Комариды, кислородозависимые пациенты “не подлежат выписке”. Но если все же выписывают – советует сообщать об этом в НСЗУ, чтобы они провели проверку.
– Для первички действительно закупили 15 000 концентраторов, и врачи должны выдавать их пациентам, – говорит Комарида. – Но не тем, кого выписывают, а тем, кто только заболел коронавирусом, обратился к врачу и пока не госпитализируется.
Мама Оксаны Л. выздоровела и вернулась к обычной жизни. Оксана говорит, что она “бегает, как козочка, и печет пирожки”. Хэппи-энд этой истории написала сама Оксана, которая вынуждена была преодолеть множество проблем. Если бы она промедлила хоть раз – неизвестно, чем бы все закончилось.
– Всем, кто с этим сталкивается, я говорю: боритесь до конца, потому что от ваших усилий зависит жизнь вашего родственника. Но я вижу, что бороться готовы немногие, – говорит Оксана.
– Люди не знают своих прав, не знают, что их не должны выписывать, – рассказывает Ножевникова. – Мы всем объясняем, как себя вести, родственники идут в больницу и кто-то со скандалом, кто-то без, но добиваются отмены выписки. Не было ни одного случая, когда пациента выгнали бы после того, как он заявил о своих правах. Нужно только открыть рот и начать говорить.
По словам первого заместителя министра Александра Комариды, кислородозависимые пациенты “не подлежат выписке”. Но если все же выписывают – советует сообщать об этом в НСЗУ, чтобы они провели проверку.
– Для первички действительно закупили 15 000 концентраторов, и врачи должны выдавать их пациентам, – говорит Комарида. – Но не тем, кого выписывают, а тем, кто только заболел коронавирусом, обратился к врачу и пока не госпитализируется.
Мама Оксаны Л. выздоровела и вернулась к обычной жизни. Оксана говорит, что она “бегает, как козочка, и печет пирожки”. Хэппи-энд этой истории написала сама Оксана, которая вынуждена была преодолеть множество проблем. Если бы она промедлила хоть раз – неизвестно, чем бы все закончилось.
– Всем, кто с этим сталкивается, я говорю: боритесь до конца, потому что от ваших усилий зависит жизнь вашего родственника. Но я вижу, что бороться готовы немногие, – говорит Оксана.
БОльше СпецпроЕктОв
Дата: 04.12.2021
Верстка: Анна Андреева
© 2021 Все права защищены.
Информационное агентство ЛИГАБизнесИнформ