Во внешности Гончарова не было ничего особенного: рост чуть ниже среднего (167 см), телосложение плотное, волосы светлые, черты лица правильные, глаза серые. При поверхностном знакомстве, как правило, казался сдержанным. В одежде и в быту проявлял скромность, граничащую с аскетизмом – годами ходил в одной и той же куртке. Легко находил общий язык с сослуживцами.

После спецоперации, запечатленной на пленку, подошел к фотографу Лукацкому с вопросом: можно ли будет получить фотокарточку на память? Так завязалась многолетняя дружба. Фотожурналист до сих пор с теплотой отзывается о Гончарове, который помог сделать прекрасные репортажи. В них фигурировал, понятно, и сам молодой капитан.

Гончаров поддерживал отношения и с журналистом-криминалистом Олегом Ельцовым. Олег вспоминает, как они с Игорем ходили в библиотеку – Гончаров брал книги Сервантеса. По словам Ельцова, Гончаров выгодно выделялся из своей среды: правильная литературная речь, эрудиция...

Совсем уж идеальным его назвать, конечно, было нельзя. Люди, давно знавшие Гончарова, замечали его вспыльчивость и болезненное самолюбие. Может быть – комплекс неполноценности. Могли ли быть у него психологические травмы? Ответ – в биографии.

Мать Гончарова второй раз вышла замуж за военного, когда Игорь был школьником. Отчима отправили в длительную командировку на Дальний Восток. Мать уехала с ним, а Игоря отправили в интернат. Учился хорошо.

По окончаниии школы поступил в институт легкой промышленности. О своей первой специальности вспоминать не любил. Позже поступил в Киевское высшее танковое инженерное училище, но диплом так и не получил. Причина – неизвестна. Заочно закончил Московскую школу милиции.

В начале трудового пути работал фельдъегерем (правительственный курьер, обеспечивающий доставку секретных документов). На службе в милиции через звание не перепрыгивал. Один из его сослуживцев по Печерскому РОВД не под диктофон сказал, что начальство выдало ему отличные характеристики, лишь бы побыстрее избавиться. Так Гончаров попал в УБОП.

Руководитель Управления криминальной разведки, полковник Валерий Кур в конце 1980-х стал одним из создателей УБОП. Тогда же у Кура была общественная нагрузка: он отвечал за общую физическую подготовку подчиненных. Значительная часть занятий сводилась к игре в футбол по выходным на Трухановом острове. В игре проявилась необычная черта Гончарова.

"Он превосходил большинство соперников по своим физическим данным... – вспоминает Кур. – Изначально ребят к нам подбирали подготовленных, но со временем – у кого лишний вес, у кого диабет, а у кого, чего греха таить, проблемы с алкоголем. Игорь на их фоне был в отличной форме. Но технически они его часто обыгрывали! Он очень переживал по этому поводу, напрягался. Возможно, обиду затаивал. Это настолько чувствовалось, что с ним и играть не все хотели... Может, и побаивались..."

Однако даже недостатки Гончарова казались продолжением его достоинств. В коллективе держался обособленно. Сослуживцы не могут припомнить случая, когда бы он на свой день рождения накрыл стол. Но тут находилось разумное объяснение: Гончаров с презрением относился к пьянству.

А вот как охарактеризовала Гончарова одна из его любимых некогда женщин: "Замкнутый, скрытный, властный и целеустремленный человек. Любимое выражение: "К победе надо идти любой ценой".

И все-таки, если бы он в силу каких-то причин погиб во время задержания преступника в конце 80-х, то вполне мог бы пополнить пантеон героев советской милиции. Сценаристу какого-нибудь байопика о талантливом опере Гончарове ничего бы не пришлось придумывать: достаточно было фактов и воспоминаний друзей.

С годами он, конечно, менялся. По словам Лукацкого, становился еще более закрытым. Но в целом его характер не изменился. В конце 90-х он проходил психологическое тестирование – обязательная процедура при смене места службы. К тому времени он уже был старшим офицером и главарем банды, лично задушившим нескольких человек. Основная практическая цель встреч правоохранителей с психологом – выяснить, можно ли человеку доверить оружие.

Начальник отдела психологических экспертиз Киевского НИИ судебных экспертиз Юрий Ирхин в конце 90-х работал в МВД. Именно он тестировал Гончарова. Тут нужно сказать, что полковник Ирхин имел дело не только с личным составом, но и с преступниками. В частности, принимал участие в расследованиях: составлял профайлы убийц, в том числе серийных. Среди криминалистов считается лучшим мастером психологического портрета. Насторожило ли что-то специалиста в ходе собеседования?

"Ничего особенного, никаких акцентуаций, никаких проявлений делинквентности (делинквентность – антиобщественное, противоправное поведение, – Ред.), – вспоминает Юрий Ирхин. – Он показался мне обычным офицером, из тех, у кого цель дослужиться до майора или, если повезет, до подполковника и уйти на пенсию. Для себя определил его просто: нормальный пацан".

Случай из жизни "позднего Гончарова". После задержания, во время первого судебного заседания, он упал, катался по полу, конвульсивно дергая ногами. Изо рта шла пена. Присутствующие сочли такое поведение симуляцией. Последующая психиатрическая экспертиза показала: "...Признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности не обнаруживал " (из материалов уголовного дела 62-222). Также не было установлено неврологических заболеваний. Но есть одно "но".

Собирая факты из жизни Гончарова, мы наткнулись на информацию под условным грифом "непроверенная". Двое наших собеседников вспомнили, что у Гончарова "что-то было". В одном случае речь шла об эпилепсии, в другом – о "нервном припадке". Более того, якобы из-за этих приступов ему в свое время пришлось уйти из высшего военного училища.

Ни в каких официальных документах таких сведений нет. Что, в общем, понятно. С диагнозом "эпилепсия" сделать карьеру боевого оперативника невозможно. Если же это правда и он действительно страдал каким-то неврологическим заболеванием, то это отчасти может объяснить его скрытность и подчеркнутую заботу о своем здоровье. Но криминальные наклонности неврология не объясняет.

По мере того, как перед сотрудниками седьмого (бандитского) отдела УБОП Киева вырисовывался масштаб деятельности банды, в прокуратуре дело перебрасывали – из района в город, оттуда – в Генпрокуратуру. В 2002-м оперативники задержали самого Гончарова и большинство его подельников. А также отыскали более десятка трупов их жертв. Тогда же была создана довольно большая следственно-оперативная группа, которую возглавил следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Олег Гарник.

Сегодня Олег Гарник управляющий партнер адвокатского объединения UNUM. Встречаемся в одном из кафе в ТРЦ Украина. Место встречи выбрано неслучайно, но об этом позже.

Вопрос о том, когда Гончаров превратился в преступника, вызывает у юриста улыбку:

– Ответ есть в обвинительном заключении. Мог ли Гончаров организовать группу раньше? Рассматривать можно разные версии, но... Знаете, юристы иногда в шутку говорят: меня интересуют не факты, меня интересуют доказательства. Что касается доказательств, то это – осень 1997-го.

Согласно материалам дела, в сентябре 1997-го старший оперуполномоченный по особо важным делам Боярского отдела по борьбе с организованной преступностью в Киевской области Игорь Гончаров предложил старшему следователю по особо важным делам следственного управления Киева Василию Гайдаю стать членом сколачиваемой Гончаровым банды. Гайдай согласился.

Последний привлек в группу ранее судимого Олега Свердлова. Гончаров, кстати, был до этого тоже хорошо знаком со Свердловым – когда-то они вместе с Гайдаем этого Свердлова ловили и сажали. Тогда же, в 1997-м, в группу вошли: официально безработный Валерий Мельников (выполнял множество функций, в том числе личного водителя Гончарова) и ранее судимый Павел Кеппель.

В 1998-99 годах "личный состав" пополнился заместителем начальника главного управления криминального поиска МВД подполковником Владимиром Лысенко. Что означала эта должность? Лысенко руководил отделом кадров в том самом управлении (специализация подразделения – наружное наблюдение), которое возглавлял генерал Алексей Пукач (впоследствии основной фигурант в деле об убийстве Георгия Гонгадзе).

В тот же период в банду пришел еще один офицер из наружки – оперуполномоченный, капитан Сергей Кисилевич. И несколько лиц без определенных занятий. В частности, броварчанин Тарас Вознюк и некто Юрий Нестеров. Именно Юрий Нестеров в будущем станет ключевым свидетелем по делу Гончарова – укажет большинство мест захоронений жертв.

Некоторые участники преступной группы, по версии следствия, использовались Гончаровым втемную. Один из них – оперативник Юрий Навроцкий. Выполняя приказы Гончарова, милиционер полагал, что борется с преступностью. Перечислять всех действующих лиц мы не будем. Во-первых, долго, во-вторых, все не установлены, а в-третьих, со временем состав группы менялся. Некоторые выбывали: иногда выезжали за рубеж, иногда – отправлялись на тот свет.

Такова судьба двух сержантов спецподразделения "Сокол" (силовое крыло УБОП) Пелюшко и Евтушенко. Они участвовали в разбойном нападении на польскую фуру с чаем и захватом водителя. Избитого и накачанного водкой поляка бросили в багажник жигулей и везли на встречу с Гончаровым. На полпути, на заправке, поляк выбрался из багажника и бросился под ноги проходившему мимо патрулю с криком: "Помогите!" Фактически бандиты в милицейской форме провалили операцию. Последующее убийство Пелюшко и Евтушенко можно интерпретировать как наказание со стороны Гончарова.

На вооружении преступников находилось табельное оружие со сменными стволами, наганы, автомат Калашникова, взрывные устройства и яды. Бандиты располагали целым автопарком. Это были машины, принадлежавшие членам группировки. Наиболее представительским средством передвижения (Мерседес-Бенц-300) владел следователь Василий Гайдай. У самого Гончарова автомобиля не было, и за рулем он не сидел. По возможности отдавал предпочтение общественному транспорту.

Все гончаровцы имели удостоверения сотрудников МВД (для кадровика Лысенко не составляло труда оформить служебную ксиву хоть черту). В банде соблюдалась строгая субординация. Гончаров контролировал любые контакты членов группы между собой. Сама группа состояла из трех подразделений.

Силовой блок: Мельников, Кеппель, Нестеров. Оперативная разведка: Свердлов, Вознюк. Третье и основное звено: действующие офицеры МВД. Они собирали информацию о потенциальных жертвах, подделывали документы. Иногда входили в состав следственно-оперативных групп по расследованию своих же преступлений. Создавали и поддерживали агентурную сеть. Гончаров единолично принимал решение о выборе жертвы. Следователь Гайдай выполнял функции первого заместителя.

Для обозначения мест и времени встреч использовались кодовые слова и цифры. Скажем, если встреча назначалась на 10:00, это значило, что на 11:00. У членов группировки (кроме Василия Гайдая) были клички. Псевдоним Игоря Гончарова – Николай Петрович.

Такова в общих чертах официальная хронология создания банды, ее численность и структура. Что в этой картине смущает? Точка отсчета – сентябрь 1997 года. Если внимательно вчитаться в то же обвинительное заключение, то можно заметить, что тесные связи Гончарова с остальными фигурантами уходят корнями в начало 90-х или даже конец 80-х.

Вот всего лишь несколько дат. В конце 80-х Гончаров работал вместе с будущим кадровиком наружки в Печерском РОВД Киева Владимиром Лысенко. В 1993-м следователь Гайдай и оперативник Гончаров, как уже упоминалось, ловили преступника Свердлова. В 1994-95-м капитан Кисилевич находился в прямом подчинении Гончарова. В некоторых преступлениях тоже просматривается "связь времен". Скажем, деятельность валютчика Селевестрова (похищен и убит бандой в 2000-м) Гончаров отслеживал еще в 1994-96 годах. Выходит, банда сформировалась раньше осени 1997-го?

А теперь о том, почему место встречи с экс-следователем Генпрокуратуры Олегом Гарником, который, напомним, возглавлял следственно-оперативную группу в деле Гончарова, выбрано не случайно – кафе в ТРЦ Украина.

За окном кипит обычная суета. В конце-середине 90-х уличная атмосфера здесь была тревожной. Под универмагом Украина переминались с ноги на ногу кидалы и менялы в ожидании клиентов. Обменивать валюту у них было опасно. Но и нелегальная деятельность менял тоже была рискованной. Иногда они исчезали вместе с выручкой. Навсегда.

Через дорогу от универмага, на Старовокзальной, 12 располагался УБОП Радянского района Киева, в котором с 1994-го по 1996 год работал майор Гончаров. С 1995-го он фактически возглавлял отдел. "Официально начальником был полковник Шевчук, но с какого-то момента он начал надолго брать больничные. Гончаров стал не просто исполняющим обязанности. "Он был, словно Сталин, отцом и учителем", – рассказывает пенсионер МВД, подполковник Виктор Герасимов, который в те годы находился в подчинении Гончарова.

У Виктора Герасимова во всей этой истории исключительная роль. В 2000-м он, в звании майора, служил в седьмом (бандитском) подразделении УБОП, которое расследовало деятельность банды. Помня свою работу под началом Гончарова, зная о многих знакомствах бывшего начальника, Герасимов нарисовал первую рабочую схему связей главаря и составил предполагаемый список участников преступной группы. В какой-то момент ликвидация банды оборотней стала для него делом жизни. В 2012-м он издал книгу воспоминаний, большая часть которой посвящена этим событиям.

Чем же занимались сотрудники УБОП Радянского района в 1995-96 годах? Цитата из книги Герасимова: "Вся без исключения работа отдела сводилась к регулярным походам на площадь, к универмагу Украина, где стайками толпились валютчики..." Из документальной повести следует, что Гончаров договаривался с кидалами о возвратах. Суть схемы: гражданина кидают, пострадавший обращается в милицию, Гончаров или кто-то из его подчиненных помогает потерпевшему вернуть часть суммы, но только часть – 10% забирает себе.

В ноябре 1995-го исчезла валютчица Валя-красавица (Валентина Ларионова), промышлявшая под универмагом. Вместе с $30 000, приготовленными для обмена. По тем временам – почти невероятная сумма. На эти деньги можно было купить несколько квартир в Киеве.

В отдел прибежала перепуганная дочь Вали-красавицы. Хотела встретиться лично с Николаем Петровичем – у Гончарова уже тогда был этот рабочий псевдоним. Все эти детали важны для понимания того, с какого момента начинается реальный отсчет криминальной карьеры Гончарова.

Шефа не было. Герасимов помнит, как проинструктировал девушку о том, куда и как правильно написать заявление о пропаже человека. Помнит также и то, что Гончаров тогда работал где-то "на выезде". Когда же появился на рабочем месте, был неестественно бледен. Водитель Гончарова тоже выглядел перепуганным. Что произошло "на выезде", так и осталось загадкой. Спустя несколько лет, собирая информацию об обстоятельствах похищения и убийства валютчика Евгения Селеверстова, Герасимов пытался до мелочей восстановить в памяти тот ноябрьский день.

Могло ли что-то связывать исчезновение Вали-красавицы и убийство Селеверстова? Многое. Бывший инженер Евгений Селеверстов в 90-е освоил новую, так сказать, профессию – валютчика. Шесть лет его рабочее место было возле универмага. Согласно материалам следствия, в 1994-96 годах он познакомился с майором Гончаровым. Последний вступил с ним в "деловые отношения", попросту говоря, Гончаров крышевал Селеверстова.

В июне 2000-го Селеверстова похитили гончаровцы. Валютчика держали в арендованном доме в Броварах. С жены Селеверстова требовали выкуп – $18 000. Пока женщина собирала деньги, ее мужа избивали. Пять дней.

В итоге забирать выкуп Гончаров отказался, получив информацию от члена банды и по совместительству следователя по особо важным делам киевского главка Василия Гайдая о том, что супруга заложника обратилась в милицию. Селеверстова вывезли в Быковнянский лес. Его жене отправили записку: "Женя уехал к Вале".

Эта записка окончательно убедила оперативника Герасимова и его коллег в том, что исчезновение Вали-красавицы в 1995-м и убийство Селеверстова в 2000-м – эпизоды одного дела. Хотя убийство Вали-красавицы в обвинительное заключение так и не вошло (основная причина – тело не найдено). Официально Валентина Ларионова до сих пор числится без вести пропавшей. Для своей дочери она остается живой.

Значит, в 1995-м Гончаров уже создал преступную группу и впервые убил человека? Герасимов считает, что раньше. В 2002-м руководитель опергруппы, занимавшейся бандой Гончарова, начальник УБОП Киева полковник Сергей Хамула истребовал из следственного отдела Печерского района девятилетней давности висяк – дело о пропавшем без вести киевском художнике, реставраторе и коллекционере. По стилю исполнения это могло оказаться делом рук Гончаров.

Мастерская, в которой хранилась коллекция антиквариата, была ограблена, владелец похищен. За его освобождение преступники потребовали выкуп $20 000, которые жена должна была передать одному из проводников поезда Киев-Москва. Женщина обратилась в милицию. Была организована спецоперация – проводнику передали куклу вместо денег. На этом спецоперация закончилась – неизвестный незаметно для правоохранителей перехватил у проводника куклу через пять минут после отхода поезда и скрылся. Художника больше никто и никогда не видел. Его вдова после пережитого повредилась рассудком.

Ходили слухи, что дело не было расследовано помимо прочего, потому что похищенные предметы антиквариата впоследствии украсили интерьеры высокопоставленных украинских чиновников. Ни это, ни другие подобные дела не вошли в обвинительное заключение. И все-таки есть основания утверждать, что костяк банды сформировался не осенью 1997-го, а в промежутке с 1993 по 1995 годы. Тогда же и произошли первые убийства. Сколько же их было всего?

В самом начале оперативных разработок, в 2001-м, сотрудники бандитского отдела УБОП проанализировали банк данных УВД столицы. Оказалось, что на протяжении пяти лет с периодичностью в несколько месяцев пропадают бизнесмены средней руки или попросту состоятельные граждане.

"Тогда же была выдвинута обоснованная версия о существовании в столице устойчивой преступной группы, занимающейся похищением и убийством заложников", – вспоминает оперативник Герасимов. И не под диктофон добавляет, что в деле Гончарова "понизу прошло 30 трупов". Речь идет о нераскрытых преступлениях – об убитых и без вести пропавших.

По оценке Герасимова, банда осуществляла четыре-пять операций в год. Если предположить, что гончаровцы орудовали с 1993-го по 2001-й, то на их счету может оказаться целое кладбище – около 40 представителей высшей прослойки среднего класса, родственники которых потенциально способны собрать выкуп $15 000-50 000. Но это гипотетически.

Перебирая разные версии того, когда же честный милиционер превратился в оборотня, мы с Олегом Гарником допиваем по второй чашке кофе. И поглядываем в окно, будто там может мелькнуть сам Гончаров. Экс-следователь по особо важным делам подводит итог беседе:

– Да, достаточно аргументов для того, чтобы предположить: банда сформировалась задолго до 1997 года. Мог ли Гончаров крышевать валютчиков? Это вполне логичное предположение: кто что охраняет, тот то и имеет, – смеется Гарник. – Но нам было сложно расследовать эпизоды начала-средины 90-х. Чувствовали ли мы сопротивление коллег? Конечно. Ведь как нам из районов дела передавали? Здесь страницы не хватает, тут мыши бумагу поели, там подтопило... Поэтому был очерчен тот период, по которому мы могли в сжатые сроки собрать максимально полную доказательную базу. Исходя из тех ресурсов, которыми располагала следственно-оперативная группа, мы сделали максимум.

Если бы Гарник задался целью выписать детальную картину бандитских приключений, то получилась бы докторская диссертация, реконструирующая историю одной организованной преступной группы. А уголовное дело длилось бы вечно со всеми вытекающими: часть подозреваемых через какое-то время пришлось бы выпустить. Но задача стояла иная: собрать достаточно доказательств для того, чтобы остановить череду убийств и изолировать основных фигурантов от общества на максимально возможный срок.

И это удалось. Впервые в новейшей истории Украины было доведено до суда дело банды оборотней такого уровня. Несмотря на связи Гончарова в разных подразделениях МВД и СБУ, следствие продвигалось. Гарник вспоминает, что участники следственно-оперативной группы опасались за свою жизнь:

– Ощущение было такое, что мы на сцене, а вокруг темный зал. И мы не знали, как поведет себя галерка. Приходилось принимать меры безопасности...

От себя добавим, что публика в темном зале находилась особенная – силовики и криминалитет. О том, какие именно меры безопасности приходилось принимать, Гарник не хочет конкретизировать, поскольку участники следственно-оперативной группы их придерживаются до сих пор.

За два года была проделана фантастическая работа. Хоть многие эпизоды и некоторые фигуранты так и остались в тени, следователи и оперативники доказали вину самого Гончарова и его соучастников, а также ответили почти на все основные вопросы. Кроме одного – почему Гончаров стал оборотнем и откуда вообще такие люди берутся?

У психолога-криминалиста, полковника Юрия Ирхина есть теория. Он считает, что общество можно разделить на три неравных части. 20% граждан – склонны к криминалу "при любой погоде". 60% – обычные люди, в повседневной жизни законопослушные, но способные на преступление под влиянием обстоятельств. Еще 20% не совершают преступлений никогда.

Криминогенная обстановка в стране, по мнению Ирхина, зависит от того, в какую сторону склоняется основная масса – 60%. В истории бывают периоды, когда большинство как бы сливается с криминогенным меньшинством. Тогда явными или скрытыми преступниками становятся 80%.

Гончаров, несмотря на жестокость, по своему психотипу и социально-демографическим характеристикам относился к большинству. "Если бы он жил в скучные времена, когда есть стабильный доход и прогнозируемое продвижение по службе, то мог бы сделать хорошую карьеру и был бы полезным членом общества", – уверен бывший оперативник Виктор Герасимов. Но наступило время, когда большинство граждан начало смешиваться с криминалитетом.

Некоторые страны Европы прошли через такой этап после Второй мировой. В США похожая картина наблюдалась в период Великой депрессии. Гангстеры становились народными героями, а криминальная субкультура пропитывала все социальные слои. Постсоветское пространство погрузилось в состояние тотальной криминализации в 90-х.

В социологии и социальной психологии данное явление называется аномия. Это когда одна система общепринятых ценностей рухнула, а другая еще не сформировалась. Представления о добре и зле размываются, миллионы граждан переживают кризис самоидентификации, то есть не могут ответить на вопрос, кто я, каким должен быть?

Пропорция 20-60-20, по мнению Ирхина, применима для всех социальных и профессиональных групп. Сотрудники правоохранительных органов не исключение. Как и большинство постсоветских граждан, они были деморализованы, пытались сориентироваться и выжить в новой реальности. В условиях, когда средняя зарплата старшего офицера милиции составляла $20, слово "выживание" приобретало свое буквальное значение.

В процессе подготовки этого материала мы пообщались с коллегами Гончарова и экспертами-криминалистами из числа бывших правоохранителей. После интервью каждому задали вопрос: как они сами пережили начало-середину 90-х. Кто-то подрабатывал охранником, кто-то признался, что брал процент при возвратах, – когда милиционер возвращал ранее отнятое грабителем или вором имущество, но за вознаграждение. "Божеская такса" составляла 10% от стоимости возврата. Гончаров, напомним, тоже не брезговал таким заработком.

Один известный криминалист вспомнил, как, будучи простым милиционером, охранял базар. Работа была довольно опасная. В его зоне ответственности было несколько рядов – лотки с мясом и рыбой. После каждой отбитой атаки со стороны местных криминальных элементов, торговцы его благодарили: мясной ряд дарил палку колбасы, рыбный – одну-две селедки. "С этого моя семья и питалась, – вздыхает без пяти минут доктор наук. – А я до сих пор себя спрашиваю: оборотень я или не оборотень?"

Гончаров тоже выживал по-разному. Его коллеги вспоминают, что в свободное от работы время он приторговывал видеокассетами. Купил два видеомагнитофона и делал копии. Пробовал писать статьи. С помощью журналиста Олега Ельцова, опубликовал несколько материалов о реформе милиции и сделал для рубрики "Культура" в газете "Україна молода" обзор вестернов. Гончарову нравился этот жанр, хотя его любимым фильмом был "Крестный отец" по роману Марио Пьюзо. Сложно сказать, писал Гончаров ради самореализации или ради гонорара. Со временем необходимость в дополнительных заработках у него по понятной причине исчезла.

В периоды аномии различные социальные институты, в том числе правоохранительная система и армия, деградируют. Часть деморализованных силовиков сливаются с обычным криминалом, часть офицеров пытаются организовать альтернативные структуры. Проще говоря, сбиваются в банды и создают тайные организации. Со своей идеологией, принципами деятельности и кодексом чести.

В мировой истории есть примеры, когда подобные организации создавались и поддерживались высокопоставленными чиновниками. Так появились, например, латиноамериканские "эскадроны смерти", боровшиеся с мафией и политическими оппонентами незаконными методами, граничащими с массовым террором. Иногда такие подпольные структуры сами становились мафией: офицерские банды занимались банальными разбоями и крышеванием нелегального бизнеса. Было ли что-то подобное на постсоветстком пространстве?

В 90-е среди силовиков ходила легенда о существовании в странах СНГ тайной спецслужбы под названием "Белая стрела". Причем, по одной версии, это была законспирированная правительственная спецслужба (в 1996 году в Совбезе РФ действительно рассматривалась возможность формирования подобной структуры под названием "Российский легион"). По другой – тайная организация, созданная бывшими сотрудниками КГБ и ГРУ СССР. Якобы члены "Белой стрелы" расстреливали криминальных авторитетов, руководствуясь благородными мотивами. Начитанный Гончаров не мог не знать об этой легенде.

По мотивам "Белой стрелы" написаны десятки книг в разных жанрах – от детектива до фантастики. Стандартный сюжет: герои-офицеры бросают вызов системе, мочат бандитов и коррупционеров, захватывают власть и наводят порядок в государстве. Сейчас уже непонятно, что возникло раньше – легенда о "Белой стреле" или ее прототипы.

С 1992 по 1996 год в России, на территории Смоленской области действовала группа сотрудников УБОП, созданная якобы для противодействия местным ОПГ неправовыми методами. В 2002 году в Казахстане была ликвидирована так называемая банда Соболевского, состоявшая из сотрудников криминальной разведки, высших офицеров КГБ и ГРУ Минобороны Казахстана. Специализация: рэкет, разбой, похищения с целью выкупа. Жертвами были бизнесмены и банкиры. Банда Гончарова из той же серии.

Гончаров по-своему пытался осмыслить происходящие в обществе перемены. Следил за политическими событиями в Украине и России. Несколько наших собеседников, хорошо знавших Гончарова, употребили одну и ту же фразу: "Он был такой как бы коммунист..." Из дальнейших объяснений становится понятно, что речь идет не столько о политических убеждениях, сколько о менталитете постсоветсткого человека. И по-человечески это понятно: самая светлая страница его биографии прошла под гимн советской милиции "Наша служба и опасна и трудна..."

Офицер Гончаров с презрением относился к успешным людям того времени. Не любил бизнесменов. Точнее – ненавидел. Самым страшным ругательством в его устах было словосочетание "жирный кот". Судя по всему, именно эта ненависть и сплотила нескольких подполковников МВД, составивших костяк преступной группы.

У банды Гончарова было некое подобие идеологии. Перед каждой операцией Гончаров объяснял "пехоте", кого и за что они наказывают. Из гончаровских легенд следовало, что их действия это – часть тайного плана по неформальной борьбе с преступностью. Чаще всего речь шла о "борьбе" с мошенниками и "жирными котами". Иногда жертвами банды, действительно, становились мошенники.

Во время судебного процесса один из членов группировки, Юрий Нестеров, заявил, что считал, будто участвует в секретной правительственной программе. Главарь заставлял своих "пехотинцев" заполнять анкеты, на которые наклеивал их фото, давая понять, что отныне член банды – сотрудник или агент некой спецслужбы.

Оперативник Герасимов говорит, что поначалу кто-то из бандитов верил в эту байку. Но только поначалу. "Они ведь не дураки, – объясняет Герасимов, – они не могли не понимать, что сотрудники спецслужб не будут выносить из квартир технику или снимать с жертв часы". Но даже если "пехотинцы" не верили, то гончаровские легенды все равно поддерживали. Не могли же они обвинить шефа во лжи.

В узком кругу Гончаров рассказывал, что в 1993-м участвовал в октябрьском путче в Москве. И был среди защитников Белого дома (то есть на стороне противников президента Бориса Ельцина). Выполнял приказы мятежного генерала Альберта Макашова, уходил от преследователей по московским штольням. Намекал на то, что поддерживал и продолжает поддерживать связи с российскими спецслужбами.

Так ли это, мы не знаем. Но даже если это – одна из выдумок Гончарова, она дает некоторое представление о его мировоззрении. Защитники Белого дома состояли, главным образом, из тех, кто мечтал о реставрации СССР. Что же касается его связей со спецслужбами, то это – тема отдельной главы.

Офицер МВД Игорь Гончаров сотрудничал с КГБ СССР, а впоследствии с СБУ. Этот факт не отрицают ни бывшие сослуживцы Гончарова, ни его знакомые, ни члены следственно-оперативной группы, расследовавшей его преступления. Существует версия, что у него было два основных места работы: МВД и КГБ (позднее – СБУ). Возможно ли такое?

Возможно. В советские времена КГБ как бы держал под контролем МВД. Эти традиции сохранялись и в независимой Украине, только роль КГБ отводилась теперь СБУ. Капитан Игорь Гончаров в 1989 году вошел в группу по борьбе с коррупцией и выполнял в МВД контролирующие функции – выявлял оборотней в погонах.

Сам Гончаров не раз бравировал своими связями со спецслужбами – украинскими и российскими, показывал коллегам-подельникам какие-то корочки, намекал на то, что "решает вопросы" неправовыми методами в государственных интересах. И тут противоречие: если Гончаров действительно был неким тайным агентом, то почему раскрывал эту тайну подельникам и просто знакомым?

Кому-то Гончаров показывал удостоверение полковника СБУ (напомним, что в МВД он дослужился лишь до подполковника). Кому-то предъявлял ксиву несуществующей спецслужбы – Национального бюро расследований Украины. И ему верили. Во второй половине 90-х странные корочки никого не удивляли.

Если Гончаров в каких-то ситуациях и блефовал, то разграничить правду и вымысел довольно сложно. Связи со спецслужбами у него точно могли быть, хотя бы потому, что некоторые его коллеги впоследствии перешли на работу в СБУ. В частности, прямой руководитель Гончарова по ОБОП – генерал Николай Поддубный в 2000-м стал заместителем начальника Главного управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью СБУ.

Оперативник Гончаров мог быть вхож во многие высокие кабинеты. Например, во время следствия он не скрывал, что навещал больного Евгения Марчука (1991-1994 годы – глава СБУ, 1995-1996 годы – премьер-министр) в больнице. Соучастник Гончарова и его водитель – Валерий Мельников вспоминал, что часто подвозил шефа в здание СБУ на улице Владимирской. Но тут опять нюанс.

Руководитель следственно-оперативной группы Олег Гарник уточняет: машина Гончарова всегда останавливалась на Владимирской возле бюро оформления пропусков. Гарник не отрицает, что Гончаров мог "на умных щах" заходить к Марчуку – в конце концов, Евгений Кириллович общался с сотнями людей. И агентом СБУ он, конечно, тоже мог быть. Мало ли у СБУ "простых агентов"...

При этом Гарник признает, что следственно-оперативной группе не удалось получить доступ к материалам СБУ. В то, что Гончаров мог быть полковником СБУ, он просто не верит. "Квалификация Гончарова не соответствовала такому званию, – считает следователь. – Этот человек по своим профессиональным качествам – посредственность, хотя и с невероятными амбициями... Своими связями он козырял, нагонял важности в своей среде..."

А вот точка зрения одного из бывших руководителей Игоря Гончарова по МВД в конце 1980-х полковника Валерия Кура. Говоря о профессиональных качествах Гончарова, он не столь однозначен.

– Игорек... – произнося это имя Валерий Степанович грустно улыбается и выдерживает паузу: – Игорек старался не выделяться. Основные качества: обязательный, исполнительный. Но – звезд с неба не хватал. С одной стороны, любил понравиться, с другой – героизма не проявлял. Держался в тени. Поэтому его способности, действительно, можно охарактеризовать как средние. Но это если мы говорим о Гончарове-оперативнике. Лучшие оперативники, я вам так скажу, люди простые, иногда без высшего образования. Игорек же был непрост. А вот если представить его в роли разведчика... То тут его способности могли бы быть и выше среднего.

Из дальнейшего разговора выясняется, что Кур не просто считает версию о том, что Гончаров был агентом КГБ, правдоподобной. Он в этом уверен:

– Ко мне приходили ребята, жаловались, говорили: Степаныч, Гончаров вербует... Так что я об этом знал. Но вербовал же он поначалу не в преступность, а в контору (на сленге "конторой" называли КГБ. – Ред.). Бумажки там какие-то подписывали, мол, "добровольно согласен помогать бороться с нечистью среди сотрудников милиции..." Группу создавал. И в эту группу "по борьбе с нечистью" иногда попадали те, кого Гончаров сам ловил на компромате... Словом, вербовал по классическим методикам спецслужбы. Сколотил, как потом говорили, бригадку. Но тогда, в конце 80-х, он, возможно, еще сам был романтиком, исповедовал идеалы советской разведки.

– Мог ли Гончаров быть агентом КГБ, а впоследствии СБУ?

– С этими службами он сотрудничал и, более того, чувствовалось, что этот человек прошел спецподготовку.

– У него могли быть покровители в российских спецслужбах?

– Это называется кураторы. Однозначно – могли.

С этого момента появляется искушение выстроить сложную конспирологическую гипотезу. Офицер СБУ и МВД, создавший под руководством московских кураторов "эскадрон смерти" в Украине и выстроивший сложную агентурную сеть, в которую входили как сотрудники украинских силовых структур, так и представители криминалитета. Если так, то Гончаров не просто оборотень, а часть огромного невидимого спрута, державшего в страхе постсоветсткое пространство.

Доля правды в этой зарисовке может быть. Но только доля. Потому что "невидимый спрут" в 90-х представлял собой жалкое зрелище. Если проанализировать, как и чем жило МВД Украины в 90-х и начале нулевых, то придется констатировать, что министерство представляло собой преступное болото, поделенное на генеральские "сферы влияния".

Это, конечно, не означает, что все милиционеры превратились в преступников. Все-таки МВД – это очень большая организация. В дореформенный период число сотрудников доходило до 250 000. (В Украине был один из самых высоких показателей в мире по численности правоохранителей: 786 на 100 000 населения при среднемировом уровне – 300 силовиков на 100 000.) Многие из них при любых обстоятельствах оставались людьми, верными долгу. Но значительная часть генералитета деградировала.

Кто-то "доил" нелегальный бизнес, кто-то выполнял политические заказы, кто-то устраивал маски-шоу в крупных компаниях, а кто-то налаживал рутинные механизмы передачи коррупционной выручки снизу вверх. Словом, МВД выглядело как конгломерат банд.

Не в лучшем состоянии пребывала и СБУ. Максимальную эффективность служба проявляла в решении материальных проблем отдельных руководителей. Если верить книге второго президента Леонида Кучмы "После Майдана", СБУ того времени не справлялась со своими задачами. В глазах главы государства ее в какой-то момент просто не стало. Неудивительно, что украинские силовые ведомства могли быть легкой добычей российских спецслужб.

Однако сами российские спецслужбы в тот период находились в столь же плачевном положении. Усиление их роли в государстве и приведение в боеспособное состояние началось после второй чеченской кампании (1999-2000 годы). На этом этапе Гончаров уже заканчивал свою карьеру.

Расцвет преступной деятельности группы Гончарова пришелся на времена, когда метафорический спрут и в Москве, и в Киеве находился в полуразложившемся состоянии. Многие вертикали были разрушены. Щупальца начинали жить отдельной жизнью, нередко конфликтуя друг с другом. В эту среду киевская милицейская банда вписывалась вполне органично: более-менее самостоятельная группировка, которая могла эпизодически поддерживать связи с себе подобными как в Украине, так и в России.

Версия о том, что группа Гончарова выполняла чьи-то заказы, следственными материалами не подтверждается.

Оперативник Виктор Герасимов считает, что Гончаров "по своему складу" не мог и не желал быть орудием чужой воли. "Авторитетов для него не существовало. Даже если он и был агентом, то это тот случай, когда агент переигрывает своих кураторов", – говорит Герасимов. Следователь Олег Гарник, рассуждая на тему возможных связей Гончарова с высшим руководством МВД и спецслужб, придерживается той же точки зрения. Но как бы невзначай роняет фразу: "Хотя чистым фрилансером он, конечно, не был..."