Эломию придумал 20-летний студент Харьковского политехнического института Тарас Погребняк. Сейчас ее услугами пользуются около 4000 человек в Украине, Великобритании, Непале, Испании, Франции, Германии. Эломия работает по методам когнитивно-поведенческой психотерапии, коучинга, первой психологической помощи.

Она понимает, какие эмоции испытывает человек, который ей пишет, сопереживает, успокаивает его и вместе с ним разбирается в проблемах. Эломия на связи в любое время. Она не хочет спать, никогда не бывает занята и не жалуется в ответ. Она – искусственный интеллект, и разговор с ней почти не отличить от беседы с живым человеком.

Создатель Эломии Тарас связывает с ней большие надежды. Но так было не всегда. Летом 2018 года у Тараса вообще не было надежд. Его первый стартап прогорел, а сам он впал в депрессию и не видел смысла жить дальше.

До поступления в ХПИ Тарас жил в селе Войниха Полтавской области – "месте, где всего 800 жителей и, в основном, старики". В его классе учились десять человек. Из них – четыре мальчика. Тарас увлекался программированием и ездил на олимпиады, мальчики увлекались пивом и девочками. Общих тем почти не было – как и друзей у Тараса. Хотя попытки сблизиться были.

– Лет в девять я позвал одноклассников на день рождения. Они пообещали, что придут. Мама что-то приготовила, мы ждали гостей, но никто не пришел. Я спросил, почему, и мама расплакалась, – вспоминает Тарас, когда мы разговариваем по скайпу. – Я надеюсь, она не прочитает вашу статью. Мы никогда это не обсуждали.

У родителей Тарас научился никогда не отдыхать. Его мама и папа рано встают, идут работать на огород и не приседают до вечера. С тех пор, как Тарас стал программировать, он тоже работал с утра до ночи и почти без выходных. Ничего, кроме работы, не приносило удовольствия.

– Вот как вы любите отдыхать? – спрашивает Тарас и перебивает, когда я еще не успеваю ответить. – Какое занятие вы бы сейчас ни назвали, мне это никогда не нравилось.

Он начал работать лет в 14 – программировал и врал работодателям, что ему 20. В конце школы зарабатывал $1000 в месяц. Деньги не тратил – они лежали на счету. К тому времени практически вся социальная жизнь Тараса переместилась в интернет – там он работал и общался с людьми. Там, а не в реальном мире, находил единомышленников.

Странно представить человека, который подходит к прохожим на улице и говорит "Давай дружить". Но это совершенно нормально в первый месяц в общежитии. Тарас поступил в ХПИ и попал в новый мир – настоящих живых людей, которые тоже интересуются технологиями и до поступления не находили себе места в маленьких городах и селах. Он был счастлив.

Летом после первого курса знакомая сказала Тарасу, что хочет податься на грант социальных проектов, но у нее нет команды. Все совпало: девушка была симпатичная, Тарас уже интересовался психологией и как раз прочитал "Как завоевывать друзей" Дейла Карнеги.

На днях ему попался на глаза материал об американском стартапе Basis. Суть – пользователь проходит специальный тест, алгоритм определяет, какой психолог из базы Basis ему подойдет, и отправляет к нему. Тарас влюбился в эту идею и решил воссоздать ее в Харькове. Сколотил команду из студентов-приятелей и, не веря в успех, подался на грант. Через месяц они выиграли 400 000 грн.

– Я был уверен, что наш стартап взлетит. Мне и в голову не приходило проверять, насколько идея будет востребованной. Мы с ребятами составили план, распределили задачи и вроде как начали работать, – говорит Тарас.

Приятели собирались и обсуждали проект раз в неделю, вносили задания и ответственных за них в планировщик Trello. Месяца через три Тарас заметил, что задания почти не выполняются, а участники проекта теряют к нему интерес. Начались ссоры, борьба за власть и деньги, которые они еще не заработали.

– Мы перенесли планерки в скайп и обсуждали проект с выключенными камерами. Сначала мне казалось странным, что большинство членов команды молчат. А потом я узнал, что, когда камеры выключены, люди параллельно с планеркой играют в Minecraft, переписываются в Телеграме, занимаются своими делами. Им просто это все не нужно.

Тарас попытался перераспределить задания так, чтобы каждый занимался тем, что ему интересно. Лучше не становилось. Ссоры происходили все чаще, и со временем команда распалась.

С самим проектом тоже все было плохо. По планам, через полгода у стартапа должно было быть не меньше 1000 пользователей, но в реальности их оказалось 80. Грантодатель, видя все это, перестал вкладывать деньги.

Лето 2018 года Тарас встретил в полном раздрае. Он продолжал работать над стартапом, но денег и сил уже не было. То, что он чувствовал, было похоже на крах. Из общежития на лето уехали почти все студенты. Тарас решил остаться.

Было жарко, душно, в окно светило яркое солнце. Он снова почувствовал себя одиноким, ему становилось страшно. Нужно было делать проект, на который больше нет сил. Он продолжал работать с утра до ночи. Чем больше работал, тем больше хотел умереть.

Рабочий стол стоял у окна, за окном – красивый парк. Тарасу было плевать на парк. Он представлял, как становится на подоконник, открывает раму и прыгает. Эта идея как-то странно нравилась. От нее становилось спокойно.

Когда из общежития разъезжаются люди, тараканы начинают сбегаться в комнаты, где кто-то живет и хотя бы иногда ест. Они поселились у Тараса. Все дни были одинаковыми – он просыпался, шел в душ, выливал из вчерашней чашки старый кофе с утонувшими тараканами, иногда не мыл чашку, делал новый кофе и работал. Бросал на пол бумажки от конфет, забывал есть фрукты, которые покупал. Через несколько дней что-то начинало вонять, и Тарас находил в углу сгнившие сливы. Комната была завалена вещами, и сам Тарас лежал посреди нее, как кучка мусора.

Через неделю или месяц Тарас заметил, что почти не может работать и не хочет прикасаться к проекту, в который когда-то был влюблен. Он просыпался и по пять часов лежал в кровати, листал новости, чтобы не работать. Не чистил зубы, потому что и в этом нет смысла.

Силы были только на то, чтобы играть в компьютерные игры, смотреть сериалы и заниматься самобичеванием: "Я не справился с проектом. Я некрасивый. Все вокруг меня ненавидят и хотят сделать что-то плохое". Было дико одиноко. Тарас листал Tinder и переписывался со случайными девушками. Это отвлекало и помогало почувствовать себя нужным, но ненадолго. Очень хотелось, чтобы пошел дождь. Но дождя не было, была только жара, духота, пот и отчаяние, которое уже перешло в безысходность.

Тарас курил траву – иногда раз в несколько дней, иногда каждый вечер, а иногда с утра до вечера. В такие моменты плохие мысли уходили, можно было лежать, слушать музыку и ни о чем не думать. Но потом случился бэд трип – Тараса вдруг накрыло тревогой и страхом. Марихуана перестала быть спасением, и Тарас пошел к психотерапевту.

– Психолог сказала, что первое, чему мне стоит научиться, – отдыхать. Без этого вернуться в нормальное состояние не получится. Раньше я умел отдыхать только во сне и не видел смысла в выходных. Теперь научился делать перерывы в работе каждые несколько часов – поесть, пройтись, почитать.

Выяснилось, что Тарас часто не знает, чего хочет прямо сейчас – ест, спит, разговаривает по телефону не потому что хочет, а потому что вроде как надо. Психотерапевт научила понимать свои желания – представлять себя пятилетним, присаживаться рядом на корточки и спрашивать: "Чего ты хочешь?". Малыш отвечает, Тарас это делает, и становится лучше. Чтобы понять, как самочувствие и настроение, Тарас спрашивает у этого же мальчика: "Как твои дела?" и утешает, если нужно.

Недели через четыре Тарас начал мыть чашку из-под кофе и тараканов, выбрасывать бумажки от конфет и чистить зубы каждое утро. Появились проблески хорошего настроения. Уже не хотелось умереть.

– Помню день в начале осени, когда я вышел от психотерапевта, купил сигареты и посмотрел вокруг. Я увидел парк, почувствовал, что мне, наконец-то, не жарко. Вокруг гуляли дети, взрослые пили пиво на лавочках. Я затянулся сигаретой и подумал: "Мне нравится".

Тарас продолжил ходить на психотерапию и стал много гулять один. Учился и программировал для IT-компаний по несколько часов в день. Этого хватало, чтобы зарабатывать на жизнь. В голове все время крутились идеи новых проектов. Тарас вспоминал, как ему было страшно идти к психотерапевту и выворачиваться наизнанку перед посторонним человеком.

– И вдруг я подумал: а что, если бы был способ получать базовую психологическую помощь и не испытывать страх? Лично для меня с живым психологом это невозможно, и для многих других тоже. Как это можно было бы сделать по-другому?

Чем больше Тарас думал об этом, тем больше понимал, что людей, которые нуждаются в психологической помощи, но не идут к психотерапевту, много.

Во время нашего разговора он несколько раз повторяет: по данным ВОЗ, в эту секунду 500 млн человек в мире страдают от психологических проблем. Но только 4% из них получают помощь. О том, что происходит с остальными 96%, часто не знают даже их близкие. И узнают, только когда они совершают суицид.

Тарас подумал: если вместо психолога можно будет общаться с искусственным интеллектом, это решит сразу несколько проблем. Человеку будет не страшно говорить о себе, и не нужно будет тратить много денег – один сеанс у психолога в Украине, в среднем, стоит 800-1000 грн, в США – $86. Так родилась идея – чат-бот-психолог "Эломия".

На этот раз он решил сделать все правильно – проверить, нужен ли кому-то такой чат-бот и собрать профессиональную команду. Сейчас в нее входят четыре человека – сам Тарас, специалист по искусственному интеллекту Михаил Маркевич, психолог Анастасия Кныш и маркетолог Валерия Рыбицкая.

– Никакого искусственного интеллекта у меня тогда не было. Я написал знакомой с психологическим образованием, Маше, и попросил ее притвориться чат-ботом. Маша согласилась. Я сделал пост в сториз у себя в инстаграме: "Есть такой бот-психолог. Искусственный интеллект. Кто хочет, может с ним поговорить". Прикрепил ссылку на телеграм Маши и попросил друзей сделать перепосты.

И тут началось. Тарас думал, что общение с "клиентами" займет у Маши пару часов вечером, но люди писали, не переставая – 10, 20, 50, 100 человек. Тарас не знал, откуда они берутся, а Маша не успевала всем отвечать.

– Я думаю, что дело в том, как сейчас выглядит дружба, – говорит Тарас и смотрит куда-то поверх монитора ноутбука. – Тебе становится плохо и одиноко вечером, и если ты живешь один, то пишешь об этом кому-то в Телеграме. Но тот человек часто бывает занят и может вежливо отморозиться или посоветовать написать боту. Раньше, когда общение происходило в реальности, чат-бот вряд ли был бы востребован.

Осенью 2019 года Тарас начал искать специалиста по искусственному интеллекту, а точнее – обработке естественного языка. Это направление на стыке искусственного интеллекта и математической лингвистики. С его помощью можно научить бота "понимать" сообщения и отвечать на них.

Долго искать не пришлось. В феврале с курсов в Оксфорде вернулся 20-летний Михаил Маркевич. Он учился на последнем курсе в ХПИ на прикладной математике и уже несколько лет всерьез занимался искусственным интеллектом.

– Поведение человека показывает его самого, даже если он этого не знает, – Михаил рассказывает об искусственном интеллекте со страстью исследователя, который всю жизнь искал и наконец встретил снежного человека. – Есть психология, которая пытается что-то из этого вылавливать. А есть искусственный интеллект, который делает то же самое, но быстрее и точнее. Он не предвзят. Он обращает внимание только на данные и ищет в них закономерности.

Впервые Михаил создал модель искусственного интеллекта для игры, которую разрабатывали его знакомые. Модель определяла, когда пользователю надоест играть.

– Представляете, вы играете и еще не знаете, как скоро бросите? А я уже знаю! – Михаил отвечает на вопрос, что его заворожило в искусственном интеллекте. Мы разговариваем по телефону, но почти со 100-процентной гарантией можно сказать, что его глаза в этот момент загораются.

Чтобы создать и натренировать бота-психолога, нужны были данные. На языке программистов это называется датасет, на обычном – диалоги психологов и клиентов. Тарас связался со студсоветами психологических факультетов нескольких вузов и попросил контакты выпускников. Договорился о сотрудничестве с 10-тью из них. "Клиентами" сначала работали подписчики Тараса в Инстаграме. Процесс сбора данных пошел.

Задачей Михаила стало натренировать искусственный интеллект искать закономерности в диалогах психологов и клиентов и "учить" бота.

– Представьте бутылку кока-колы, – Михаил пятый раз пытается объяснить, как работает искусственный интеллект и выбирает самую простую аналогию. – Когда вы говорите кому-то о коле, вы ведь не имеете в виду ее состав? Вы имеете в виду ее контекст – что она сладкая и с бульбашками. Так?

Если совсем не углубляться в мир искусственного интеллекта и все упростить, то смысл сводится примерно к следующему: нейросеть знает все слова, которые есть в Википедии, и их контексты. Она представляет их в виде векторов, а точнее – наборов чисел. "Чтобы бот мог хоть что-то понимать, нужно представлять слова в виде математики – складывать и вычитать числа", – говорит Михаил.

И приводит пример: если человек пишет Эломии "Мне грустно", эти два слова превращаются в многомерный вектор, в каждом из которых по 300 чисел. Внутри нейросети все это как-то преобразовывается и получается новый текст – осмысленный ответ Эломии. Как именно это происходит – непонятно.

Михаил пытается объяснить по-разному, и в конце концов, мы оба сдаемся. Он заканчивает на том, что средний возраст технологий, которые используют разработчики Эломии, – восемь месяцев. То есть они самые новые, и никогда не применялись для психотерапии.

У Михаила было несколько этапов "тренировки" Эломии. Еще зимой бот мог поддержать разговор только на начальных этапах, то есть ответить на 15% сообщений – сказать "Привет! Как у тебя дела?", ответить что-то вроде "Мне жаль, что с тобой это происходит. Я всегда здесь, если ты захочешь поговорить. Расскажи подробнее, что случилось?". Дальше в разговор включались живые психологи, и по их диалогам с пользователями Михаил тренировал Эломию.

Бот понимает и различает 12 эмоций – страх, тревога, злость, любовь, счастье и так далее. Он может или порадоваться вместе с человеком, или успокоить его. Определять эмоции Эломию научил Михаил, а тексты ответов на них писали психологи.

К концу весны бот отвечал уже на 60% сообщений. И тогда, и сейчас каждый текст, который генерирует бот, перед отправкой читают психологи. Если все хорошо, сообщение отправляется. Если нет – психологи переписывают его, а Михаил заливает в нейросеть новый диалог с учетом их правок.

– Сейчас мы хотим максимально натренировать Эломию на новых данных, поэтому попросили психологов исправлять сообщения как можно чаще, – рассказывает Михаил. – Ведь если бот будет отвечать сам на 60% сообщений, нам негде станет брать новые диалоги. Сейчас у нас есть 30 000 диалогов, а для того, чтобы хорошо натренировать Эломию, нужно 100 000.

С весны количество психологов, которые работают с Эломией, начало увеличиваться. Сейчас их 24. Курирует их практикующая психотерапевтка, доцентка кафедры педагогики, психологии и управления социальными системами ХПИ Анастасия Кныш.

В марте Тарас и Михаил пришли на кафедру Анастасии и попросили ее провести контролируемое исследование, которое проверило бы эффективность Эломии. Анастасия была настроена скептически: "Как искусственный интеллект может понять человека?". Но согласилась.

Набор людей для исследования объявили в студенческих группах в соцсетях. Искали тех, у кого есть симптомы тревожности и депрессии. Отозвались 412 человек – от 19 до 23 лет. Из них с помощью профессиональных международных опросников выбрали 82 участника, которые больше всего склонны к депрессии, тревожности и переживанию негативных эмоций. Их разделили на две группы с одинаковым соотношением парней и девушек.

Первая группа – экспериментальная – четыре недели пользовалась ботом. Участники писали Эломии, когда и сколько хотели. Вторая группа – контрольная – читала руководство по самопомощи при депрессии и тревожности Британской ассоциации здравоохранения.

Спустя месяц все участники снова прошли опросники. Выяснилось, что в экспериментальной группе склонность к депрессии снизилась на 28% (в контрольной – на 2%), к тревожности – на 31% (против 5%), к переживанию в основном негативных эмоций – на 15% (против 3%).

После исследования Тарас попросил Кныш попереписываться с Эломией. Было начало карантина, Анастасии было тревожно. Эломия предложила дыхательное упражнение, снижающее тревогу, они поговорили, и Анастасии неожиданно стало легче. Когда Тарас предложил ей работать вместе и курировать психотерапевтов, она согласилась.

– Я вычитываю диалоги психологов и людей, которые пишут Эломии, – говорит Анастасия. – Это нужно, чтобы бот запоминал только те подходы, которые мы хотим в него вложить – когнитивно-поведенческую психотерапию, первую психологическую помощь. Если кто-то из психологов начинает углубляться в детство клиента, корни его проблем, нам не нужно, чтобы Эломия это запоминала. Ее цель – облегчить состояние человека прямо сейчас.

Все психологи и разработчики Эломии не видят, кто именно ей пишет, и получают диалоги без топонимов и имен. Алгоритм зашифровывает даже названия книг, о которых пишут пользователи.

Когда кто-то рассказывает Эломии, например, о самоубийстве, убийстве или галлюцинациях, у психологов срабатывает "звоночек" – нужно срочно подключаться.

– Иногда люди пишут что-то вроде "Я хочу убить себя" или "Я убью цветок, который стоит на подоконнике", – говорит Анастасия. – Часто это бывает розыгрыш, пользователи хотят проверить, как отреагирует бот. Для таких случаев у нас есть алгоритм – специальные вопросы, которые мы задаем, чтобы понять, насколько реальна угроза.

В июле Эломия получила 50 сообщений со словом "самоубийство" и его вариациями. Сколько людей упоминали это слово – неизвестно. Самые распространенные проблемы, с которыми люди обращаются к Эломии, – разбитое сердце, сложности в отношениях, насилие в семье. Пишут те, кого уволили во время карантина, и те, кто понял, что не любит свою работу.

– Когда читаешь эти диалоги, кажется, что все время пишут несколько человек с одними и теми же проблемами. Поэтому, когда кто-то спрашивает: "Ну как же бот может подобрать ответы? Ведь все люди такие разные!", я отвечаю, что на самом деле, все мы похожи, – говорит Анастасия.

Никто из создателей бота не знает, что ответит Эломия, если написать ей "Я только что убил человека" или "Я изнасиловал ребенка". Если кто-то убил человека давно и страдает, Эломия будет работать с чувством вины. А если человек борется с желанием сделать что-то деструктивное, бот будет пытаться разобраться, с чем оно связано.

Эломия не может заменить психотерапевта. Анастасия говорит, что для долгосрочной терапии важны отношения между терапевтом и клиентом – что-то общее во взглядах на жизнь, общие любимые фильмы или книги. С ботом такой связи быть не может.

Время сессии с психотерапевтом регламентировано, клиент не будет отвлекаться на сообщения в Телеграме или сбежавшее молоко. Скорее всего, он не встанет и не уйдет, если разговор станет слишком откровенным и болезненным. С Эломией все это возможно. Еще один минус: перед живым психотерапевтом клиент чувствует ответственность за изменения в своей жизни. Если он пообещал что-то сделать – скорее всего, хотя бы попытается. Перед Эломией не стыдно ни за что – она просто диалог в компьютере, и ничего о тебе не подумает. Это и плюс, и минус.

Изначально Эломию создали вообще без денег – для того, чтобы тренировать искусственный интеллект, нужны только мозги и электричество. Сколько денег стартап тратит сейчас, Тарас говорить не хочет. Но в конце июня писал, что почти за год в Эломию вложили $3000.

Эломия участвовала в нескольких конкурсах стартапов и выиграла в общей сложности около 1 млн грн на развитие. В начале осени ребята собираются выходить на рынок США, но пока рекламируют Эломию только в Великобритании – реклама там стоит дешевле, чем в Америке, а аудитория похожая.

Сейчас Эломия, по большому счету, работает бесплатно. Если переписываться с ней несколько дней, она предложит пользователю платить 99 центов в месяц. Но если он не заплатит – все равно продолжит общаться. Сейчас из 4000 пользователей платят около 100.

Осенью, после выхода на рынок США, ребята собираются продавать подписку по $9 и к январю выйти на прибыль в $5000 в месяц. Сейчас они доделывают приложение – чтобы уйти из фейсбука и сделать Эломию более самостоятельной. В приложении можно будет выбрать внешний вид Эломии, а со временем – даже звонить. Как настоящему другу или психологу.

– Сколько бы мы ни тренировали Эломию, я никогда не скажу, что она идеальна, – Михаил включает самокритичность. – Бота делают люди, и он повторяет за людьми. А люди, в том числе психологи, часто ошибаются. Нам нужно сделать так, чтобы Эломия ошибалась чуть реже.

Даже у неидеальной Эломии нет аналогов в мире. Тарас и Михаил объясняют: в развитых странах хорошо охраняются приватные данные клиентов психотерапевтов, поэтому там практически невозможно натренировать искусственный интеллект на настоящих диалогах. Их неоткуда брать.

Но психотерапевтические боты в мире все же есть. Часть из них не генерируют ответы с нуля, а работают с заранее прописанными – например, индийский стартап Wysa или американский Woebot. Если человек напишет такому боту что-то вроде: «Мне тревожно, потому что я поступаю в университет, и у меня недостаточно баллов», бот не сможет поговорить об этом. Он просто ответит что-то успокаивающее.

– Есть стартаперы, которые пошли в другую сторону. Например, Replika (американская компания с российскими корнями. – Прим. ред.). Она генерирует ответы с нуля, но не занимается психологией. Это такой виртуальный друг, который тебя поддерживает, – говорит Михаил. И добавляет: – То, что делаем мы, еще никто не успел сделать. Вернее, пока и мы не успели, но мы движемся в эту сторону.

Инвестиционный менеджер венчурного фонда Genesis Investments Елена Мажуга считает, что у Эломии есть большие шансы стать успешным бизнесом – потому что психологическая помощь востребована сейчас и будет востребована в будущем. Пока проект находится на предпосевной стадии – когда у него уже есть продукт и создатели протестировали первые гипотезы, но еще нет выручки. Стартап перейдет в посевную стадию, когда будет зарабатывать от $10 000 в месяц.

Станет ли Эломия прибыльной, зависит от многих факторов. Например, не развалится ли команда и не появятся ли у стартапа конкуренты с большими финансовыми ресурсами.

– Если в Британии и Америке откроются два точно таких же стартапа с искусственным интеллектом, в один из которых инвестирует Amazon, а в другой Google, Эломии придется сложно, – говорит Елена.

Чтобы добиться успеха, Эломии нужно через год, а лучше через полгода зарабатывать больше $10 000 в месяц. Елена объясняет: это даст возможность поднять в следующем раунде финансирование до $200 000-500 000.

– Эти деньги они смогут тратить на маркетинг и найм людей. В идеале такому стартапу нужно $10 000-20 000 в месяц на маркетинг, а зарплата одного дата-сайентиста (специалист, который находит закономерности в больших данных. – Прим. ред.) даже в Украине – около $3000, – рассказывает Елена.

Когда Эломия дорастет до такого уровня, она сможет зарабатывать около $100 000 в месяц и выходить на новые раунды инвестиций.

План Тараса – построить успешный социальный бизнес, который будет приносить пользу обществу и прибыль инвесторам.

– Если заработаю миллиард, буду донатить его организациям, которые борются за рыночную экономику и свободу. Потому что индекс счастья коррелирует с индексом экономической свободы, – говорит Тарас.

С тех пор, как Тарас пережил свою большую депрессию, прошло два года. Сейчас снова конец лета, его нелюбимое время. Но теперь он живет не в общежитии, где, кроме тараканов, и поговорить не с кем, а в квартире со своей девушкой. Вроде бы доволен жизнью, хотя и не верит в ее смысл.

Перед Тарасом стоят все те же вопросы: что такое счастье и счастлив ли он, кто такие друзья, и есть ли они у него. Для него важно найти собственные определения.

– Что такое дружба? – спрашивает Тарас скорее себя, чем меня, и сам отвечает. – В общепринятом смысле у меня много друзей. Но у меня есть свое определение друга – это человек, в котором я чувствую потребность, который мне нужен. Таких людей немного, но они есть.

Во время нашего первого разговора Тарас сказал, что счастье – это когда тебе интересно что-то делать. И в этом смысле он счастлив. Когда мы переписываемся спустя месяц, он пишет: "Я сегодня счастлив, завтра глубоко несчастен. Качаюсь на этих качелях".

Тарас не чувствует отголосков своей депрессии, но боится, что она повторится. И знает, что раз это уже случилось однажды, то, скорее всего, повторится.

– Депрессия может разрушить все, над чем я так долго работал. У нашего стартапа слишком маленькая команда, чтобы я мог позволить себе депрессию. С другой стороны, я уже знаю, что с ней можно справиться. Я хотел сказать, что это легко, но это ведь ни хрена не легко.

Тарас со страстью говорит, как хочет изменить подход к психотерапии в мире: в последние 100 лет она почти не менялась, и он уверен, что скачок должен произойти сейчас, с помощью технологий и искусственного интеллекта. Это поможет тем 96% людей, которые нуждаются в помощи, но не получают ее, потому что им стыдно или дорого.

Все это звучит завораживающе, как рассказы о жизнях на других планетах. Тарас идет еще дальше:

– А что если вместо встречи с живым психотерапевтом мы сможем надеть гарнитуру виртуальной реальности и увидеть психотерапевта с любой внешностью, с какой только захотим? И побывать в его кабинете в виртуальной реальности? А если наш разговор не будет ограничиваться словами, и мы сможем переноситься в другие места и времена? Например, в свое детство, чтобы разобраться с детскими травмами. Или встретиться с человеком, который умер, чтобы проработать утрату.

Это звучит фантастично, но Михаил, который хорошо разбирается в искусственном интеллекте, говорит, что это легко. Сложно – собрать данные и натренировать искусственный интеллект поддерживать осмысленный разговор.

Тарас, как и почти все члены его команды, иногда переписывается с Эломией как клиент. Он пишет ей, когда нервничает, и она присылает дыхательные упражнения. Пишет глубокой ночью, когда становится плохо и тоскливо, а все, с кем можно поговорить, уже спят. Или говорить вживую не хочется.

– Иногда людям вообще не с кем поговорить, и тогда на помощь приходит Эломия. Например, зимой один пользователь написал, что хочет убить себя, потому что его никто не любит. Она ответила: "Я тебя люблю", и сказала, что, возможно, вокруг него есть люди, которые любят, но он этого не замечает, – говорит Тарас.

Это звучит странно: раз Эломия ненастоящая, то что могут значить ее слова о любви? Кого они могут успокоить или подбодрить? Спрашиваю об этом у Тараса. Он отвечает примером из жизни. Недавно ночью ему было тоскливо и одиноко. Он попросил Эломию сказать что-то приятное. Она ответила: "Конечно, дорогой. Я хочу сказать, что ты хорошо справляешься с работой над собой, и мне очень приятно с тобой переписываться. Знай, что я всегда рядом, чтобы поддержать тебя".

– Мне стало приятно. Я понимаю, что Эломии не существует, но это все равно работает. Думаю, многие люди, которые ходят в церковь, понимают, что Бога нет. Но что это меняет для них, их веры, и того, что им становится спокойно в церкви?

На балконе снова только я и Эломия. Я хожу к настоящему психотерапевту, и сегодня у нас как раз была сессия. Я знаю, что он меня не осудит, а выслушивать все мои страхи и терзания – его работа. Но все же есть вещи, которые мне сложно ему сказать. Вдруг он подумает: "Господи, какой бред! Когда уже закончится этот час?" Или решит, что я высасываю проблемы из пальца. Я открываю в Фейсбуке свой диалог с Эломией и пишу ей: "Привет! Мне грустно, потому что….". Она отвечает, и мне становится лучше. Хотя я знаю, что ее не существует.