Если пройтись по "местам боевой славы" подполковника МВД Игоря Гончарова, то несколько романтический образ сотрудника спецслужб как-то сам собой меркнет. Злодеяния "тайного кукловода" и его влиятельные связи словно покрываются камуфляжной сеткой повседневности. Вот аллейка, по которой ходил Гончаров от метро Дарница к дому. Вот многоэтажка, с седьмого этажа которой он наблюдал за немолодой женщиной, положившей в мусорный бак выкуп за сына. Вот дачные домики Русановских садов – здесь Гончаров замучил учителя музыки...

В какой-то момент даже серия убийств кажется унылой бытовухой. Создается впечатление, что оборотень подстраивал преступления так, чтобы далеко не отлучаться от основного места работы, дома или дачи. Чуть ли не по соседству от Гончарова жил народный целитель Юрий Омельченко (это его мать укладывала в мусорный бак под окном Гончарова $50 000). Заложников гончаровцы держали в съемном частном доме в соседних Броварах. Закапывали в Быковнянском лесу – тоже в десяти минутах езды от места жительства Гончарова.

Подробно выписанное обвинительное заключение позволяет до мелочей реконструировать более десяти убийств. Общая схема преступления выглядела так. После того как была выбрана жертва, изучен ее образ жизни и собран компромат (при наличии такового), Гончаров сообщал подельникам о том, что они будут брать плохого человека –"жирного кота" или мошенника. В случае с целителем Омельченко, например, Гончаров рассказал "пехоте", что это – профессор медицины, торгующий человеческими органами. А дальше начиналась сама операция.

В это время велись переговоры с родственниками жертв о выкупе. А также отслеживались связи и пути перемещения родственников. Если кто-то из них обращался в милицию (а эту информацию бандиты тщательно мониторили также через свои милицейские каналы), от выкупа отказывались. Вне зависимости от того, получали они выкуп или нет, пленника вывозили в лес и убивали.

Способ убийства: расстрел или удушение. В умерщвлении всегда принимали участие несколько человек – Гончарову было важно основных членов банды "помазать кровью". Два человека могли держать жертву, один душил. В такие минуты, по словам подельников, Гончаров иногда вскрикивал от возбуждения. Если попробовать представить эту картину: ночь, лес, мертвый человек, а над ним возбужденный подполковник милиции, то слово "оборотень" воспринимается чуть ли не буквально.

Прятали труппы профессионально. Убитого полностью раздевали и бросали в яму глубиной полтора метра. Могилу заливали известью и засыпали слоем битого стекла, – чтоб звери не разрыли.

Из этой схемы выбивается убийство педагога-хормейстера Игоря Тутченко. Несмотря на нестандартность, именно это преступление завершает цельный образ милиционера-оборотня.

22 мая 2001 года 30-летний учитель музыки Тутченко закончил принимать экзамены в музыкальной школе-интернате и вышел на улицу. Мельком взглянул на часы: 13-00. По дороге к метро, на улице Шамрыло (ныне Парково-Сырецкая), зашел в аптеку. Затем направился к телефонному автомату... Пока учитель говорил жене о том, что лекарства для ребенка уже купил и скоро будет дома, за ним наблюдали несколько человек. Неподалеку от телефона-автомата припарковался Ланос, за рулем сидел подполковник Владимир Лысенко.

Дальше все случилось очень быстро. Лысенко, Нестеров и Мельников упаковали мужчину в машину, натянув на глаза спортивную шапочку. Возле станции метро в автомобиль подсел Гончаров. Пункт назначения: Русановские сады. На своей даче Гончаров долго и с интересом беседовал с Тутченко, после чего заставил учителя глотнуть водку со щелочным ядом (это изделие, как установило следствие, бандитам продал врач одной из киевских районных больниц). По этическим соображениям не будем описывать действие яда, отметим лишь, что смерть от него наступает не мгновенно.

Покойника выбросили в парковой зоне на Оболони, разложив возле него бутылки из-под водки, сымитировав тем самым алкогольное отравление. Местная милиция отнеслась к найденному телу безразлично. Несмотря на заверения супруги Тутченко в том, что ее муж пил только по праздникам, а водку вообще не употреблял, прокуратура Оболонского района отказала в возбуждении уголовного дела по факту обнаружения трупа. Смерть Тутченко была раскрыта гораздо позже, в числе прочих преступлений банды.

В тот раз о выкупе речь не шла – взять у семейства Тутченко было просто нечего. Так чем же учитель не угодил Гончарову?

Официально Гончаров был женат один раз. Однако в начале 90-х у него начался продолжительный роман с некой А. Их объединяла, как казалось девушке, общая страсть к театру. Когда жилищные условия Гончарова улучшились, он предложил А. перебраться в одну из его квартир. Можно сказать, что какое-то время Гончаров жил на две семьи. Но статус любовницы А. не устраивал.

Разрыв ее отношений с Гончаровым выглядел как обоюдное решение двух взрослых людей. А. оставила записку, Гончаров перезвонил, сказал, что все понимает. Впоследствии несколько раз звонил – поздравлял с праздниками.

Девушка познакомилась с молодым человеком, с которым ее вновь связал общий интерес к искусству. Им оказался учитель музыки Игорь Тутченко... На протяжении нескольких лет ничто не предвещало беды. Девушка вышла замуж, родился ребенок... Тутченко и Гончаров знакомы не были. Конфликта между ними быть не могло.

Когда в 2002-м на пороге квартиры молодой вдовы появился оперативник и спросил, не знает ли она Игоря Гончарова, женщина отреагировала на это имя как жители Ростовской области на фамилию Чикатило. Оперативником был Виктор Герасимов. По его словам, из беседы с А. следовало, что девушка догадывалась о том, на чьей совести смерть мужа. После разрыва с Гончаровым она жила в страхе.

Обычно после каждой операции Гончаров выдавал подельникам "материальное вознаграждение". В этот раз он им ничего не заплатил. Лишь поблагодарил за то, что помогли наказать "особо опасного педофила", дав понять, что родина их не забудет.

Начиная с 2002 года, в СМИ начала просачиваться кое-какая информация о расследовании банды оборотней. С тех пор, с легкой руки журналиста Александра Корчинского, общепринятая версия того, как ликвидировали преступную группу, остается неизменной. Считается, что все началось со следствия по исчезновению учредителя турфирмы "Домино" Михаила Гельфанда.

За это преступление был осужден броварчанин, боксер Алексей Радченко. Труп так и не нашли. По большему счету, дело заглохло. Спустя несколько лет выяснилось, что Радченко не причастен к убийству, он лишь, по просьбе бандитов, по дружбе, совершил звонок, с помощью которого преступники озвучили требования о выкупе.

Далее, согласно расхожей версии, у родственников Гельфанда обнаружились связи в МИД. Якобы замминистра обратился к генпрокурору, и только тогда дело сдвинулось с мертвой точки – был установлен некто Юрий Нестеров. Впоследствии именно он указал место, где зарыт труп Гельфанда и других жертв. А также вывел следователей на своих соучастников.

Правда в такой трактовке событий есть, но не вся. Эпизод с похищением Гельфанда действительно стал ключевым. Осужденный Радченко действительно оказался крайним. Но все-таки это упрощенная и искаженная версия.

Расследуя убийство Гельфанда, оперативники заподозрили, что к нему причастны Свердлов, Вознюк и подполковник Гайдай. У последнего был даже проведен обыск, во время которого Гайдай вел себя не просто уверенно, а вызывающе. Ничего интересного, кроме проекта огромного дома, который собирался на свою скромную зарплату выстроить Гайдай, найдено не было.

Дело превратилось в мертвый висяк. Гайдай продолжил делать карьеру в киевском главке. Подозреваемые Свердлов и Вознюк скрылись. Немолодой опер из "бандитского отдела" УБОП, курировавший это дело, ушел на пенсию. Пришедшему ему на смену офицеру Александру Полубейнику ничего не оставалось, кроме как передать папочки в архив, поскольку отведенные уголовно-процессуальным кодексом сроки предварительного следствия истекли.

И никакой замминистра иностранных дел тут ничего сделать, конечно же, не мог. К слову, у других жертв банды тоже были связи. Например, у семьи валютчика Селеверстова обнаружились родственники и знакомые в МВД и СБУ. Но это не спасло ему жизнь и не повлияло на ход следствия. Что же тогда помогло раскрыть дело Гельфанда?

Случай. У начальника бандитского отдела Сергея Хамулы были свои странности, раздражавшие подчиненных. Например: инженер по первому образованию Хамула на больших листах ватмана чертил схемы: в разноцветные прямоугольники он вклеивал фотографии фигурантов уголовных дел, вписывал данные, соединял прямоугольники стрелочками... Вторая странность: проводил субботники, во время которых немного злые оперативники мыли полы, окна, убирали на столах.

В последнюю субботу марта 2001 года в отделе УБОП состоялся субботник с участием всего личного состава. Сотрудники пытались побыстрее закончить влажную уборку, чтобы перейти к более подходящему для выходного дня занятию. Краем глаза оперативник Виктор Герасимов подыскивал скатерть для импровизированного застолья.

В этот момент из своего кабинета вынырнул коллега – Александр Полубейник с огромным листом ватмана... История умалчивает о том, успели ли милиционеры расставить на ватмане стаканчики и разложить бутерброды. Важно другое: Герасимов увидел вклеенную фотографию Гайдая и вспомнил, где он впервые пересекся с этим человеком.

Гайдай был частым гостем на Старовокзальной,12 , то есть в отделе УБОП Радянского района. Заходил то ли в гости, то ли по делу к Гончарову. В том же отделе под руководством Гончарова, напомним, работал Герасимов. И вот теперь, разглядывая прямоугольники и стрелочки на схеме, посвященной убийству Гельфанда, Герасимов впервые предположил причастность Гончарова к убийству бизнесмена. В памяти Герасимова всплыли и другие гости Гончарова...

В УБОП бытовало неписанное правило: в чужие дела не лезть, лишних вопросов не задавать. В тот раз Герасимов его нарушил, поделившись своими соображениями с Хамулой. Беседа длилась долго. Закончилась поздно вечером в Макдональдсе на Московской площади (сейчас Демеевская). Тогда же был разработан первый план: пользуясь старым знакомством, Герасимов должен был встретиться с Гончаровым и обсудить возможность похищения некоего "жирного кота".

Тут надо сказать, что после своего ухода из отдела в Радянском районе, Герасимов изредка поддерживал отношения с Гончаровым, которые можно назвать приятельскими. В своих воспоминаниях Герасимов пишет, что пару раз Гончаров предлагал ему подработку – как бы коллектором. Надо было какому-то должнику предъявить служебное удостоверение и сопроводить в машину к Гончарову. Отподработки Герасимов отказывался, и потом вспоминал о ней с брезгливостью.

Итак. Гончаров назначил встречу у метро "Золотые ворота", намекая на то, что выскочил на десять минут с работы – рядом здание СБУ. Герасимов рассказал бывшему начальнику о том, что хотел бы наказать одного "жирного кота", но сам не справится. Гончаров проглотил наживку мгновенно: надиктовал Герасимову инструкцию о том, что именно он должен выяснить и установить, чтобы к похищению подключился он, Гончаров, и его люди. Это произошло 5 апреля 2001 года.

Хамула и Герасимов предполагали взять Гончарова и его банду на горячем. Но этот план не одобрил начальник киевского УБОП генерал Николай Астион. Оставалось медленно и нудно отрабатывать членов банды по отдельности.

При мониторинге телефонных переговоров были установлены устойчивые связи Гончарова и уголовника Свердлова. Также в поле зрения попал Юрий Нестеров. Оперативники выяснили, что Свердлов скрывается в России, предположительно в Москве. Нестеров тоже скрылся – по версии родственников уехал на заработки в Германию.

Полковник Хамула отправился в немецкое посольство налаживать связи с МВД Германии. Получив несколько документов на немецком и переведя их, оперативники узнали, что Нестеров в Германии отбывает наказание за мошенничество с банковскими карточками.

Собрав достаточно информации о Свердлове, сотрудники киевского УБОП Виктор Герасимов и Игорь Прикладовский отбыли в командировку в Москву – искать бандита. Он был обнаружен в коммунальной квартире по адресу жены. Командировочные расходы не предусматривали три обратных авиабилета. Поэтому Прикладовскому пришлось возвращаться в Киев на поезде.

А Виктор Герасимов вместе с задержанным Свердловым поспешил как можно скорее подняться по трапу самолета Москва-Киев-Львов. Во избежание непредвиденных обстоятельств был выбран самолет именно украинской авиакомпании – салон воздушного судна считается юрисдикцией страны, где зарегистрирована компания. В аэропорту Жуляны Герасимова и Свердлова встречали более чем торжественно: полностью экипированные бойцы спецподразделения "Сокол" и начальник милиции аэропорта в парадной форме. На небольшом отдалении от этого парада, возле легкового автомобиля, улыбался полковник Хамула.

Это произошло 27 апреля 2002 года. Спустя две недели, 12 мая, был задержан подполковник Василий Гайдай. Еще через два дня, 15 мая, оперативники взяли самого Игоря Гончарова возле милицейского главка, на улице Владимирской.

Одет Гончаров был как обычно: дешевый поношенный костюм, стоптанные ботинки. Во время захвата оказал сопротивление: укусил бойца Сокола за палец. Рвался к прохожим со словами: "Помогите! Я – сотрудник СБУ, меня похищают!" Плевался и кричал, что его слюна отравлена.

При задержании у Гончарова изъяли $700 и толстую записную книжку. Это были, напомним, времена, когда мобильная связь еще не стала частью повседневности и многие носили с собой блокноты с номерами телефонов. С книжкой Гончарова связано множество тайн. Благодаря ей оперативники, например, узнали, что оборотень брал на карандаш тех, кто мог повлиять на расследование убийств.

Гончаров записывал не только номера, но и анкетные данные отдельных абонентов. Список был пестрым. В нем фигурировали чиновники, офицеры МВД и журналисты. Был в этом списке и один из бывших начальников Гончарова – Валерий Кур. В записях значился также журналист Дмитрий Гордон. Позднее этот список интерпретировался как перечень "кандидатов на смерть". Тайну своего блокнота Гончаров так никогда и не открыл.

Пока развивались все эти события, спешно уволился из органов, не доработав год до пенсии, подполковник Лысенко. И отправился на лечение в психиатрическую больницу имени Павлова. Но от ареста его это не спасло.

А затем, отбыв наказание за мошенничество в Германии, в Украину вернулся Юрий Нестеров. Последний подписал явку с повинной. Как уже говорилось, считается, что Нестеров был ключевым свидетелем, благодаря показаниям которого и стало возможным само следствие. Это не совсем так.

К моменту выхода на сцену Нестерова банда была фактически ликвидирована, а основные ее члены взяты под стражу. И все-таки роль Нестерова невозможно переоценить. Он первым указал место захоронения нескольких трупов.

Поиск тел жертв банды начался 21 июня 2002 года. Герасимов помнит тот день до мельчайших подробностей. Решили искать труп народного целителя Омельченко. Нестеров привел оперативников на одну лужайку, затем на другую – безрезультатно. Это был участок молодого, быстро меняющегося леса. Там, где еще два года назад была поляна, теперь поднимался подлесок. Где пролегала тропинка – возвышалась стена густого кустарника. Начинало смеркаться... И тогда Герасимов предложил Хамуле: "Пусть Нестеров покажет любое захоронение, которое помнит".

Нестеров сказал, что точно помнит, где закопали "одного еврея". Недалеко от дороги возле села Пуховка была вырыта очередная яма глубиной полтора метра. "А затем, – говорит Герасимов, – все закружилось: приехали эксперты, техники, паталогоанатомы, прибыла группа милицейских начальников..." Было уже темно. Прожекторы пожарной машины осветили человеческие останки. Это был труп Михаила Гельфанда.

Раскопки продолжались весь июль. К ним привлекли солдат срочной службы. Некоторые участки леса возле Броваров превратились в траншеи. Иногда на протяжении недели кропотливой работы не могли найти ничего. В какой-то момент Герасимов просил Хамулу отдать приказ прекратить работы. Но Хамула настаивал на продолжении поисков.

Стояла изнуряющая жара. Перед каждым выездом в лес оперативники заходили в церковь, ставили свечи за упокой убитых, просили Бога о помощи. Для кого-то, возможно, это был суеверный ритуал. А для кого-то –искренняя молитва.

Однажды Герасимову приснилось, что он стоит в огромной свежевырытой яме рядом с останками мужчины. Сквозь кроны сосен на него льются лучи предзакатного солнца. Проснувшись, он решил, что у него "едет крыша".

Спустя несколько дней Герасимов вспомнил свой сон, вернее, попал в него наяву: он стоял в яме, в тех самых лучах рядом с останками человека. Это был труп Евгения Селеверстова. "В тот момент, – говорит Герасимов, – я произнес: верую!" Подполковник Герасимов продолжает верить в Бога.

События того дня предопределили несколько необычное название его будущей книги: "...Мы были перстом Божьим". Понять высокопарность заголовка можно: правоохранителям удалось остановить конвейер смертей.

Первое время Гончаров вообще не общался с оперативниками. На протяжении пяти дней после взятия под стражу он не ел, не спал и не разговаривал. "Только что-то шептал себе под нос и жестикулировал", – вспоминает Герасимов. Главарь лихорадочно продумывал сценарий дальнейшего поведения.

Гончаров обратился в прокуратуру с заявлением о примененных по отношению к нему незаконных мерах физического воздействия со стороны оперативников, иначе говоря – с заявлением о побоях и пытках. Информация о пытках появилась в некоторых СМИ и обросла предположениями. Поговаривали, что Гончаров в свое время задокументировал некий компромат на Хамулу, за что его Хамула и избил. Чтобы деморализовать.

Одна из самых захватывающих версий: когда во время беседы Хамула отвернулся от Гончарова, подследственный попытался вытащить из кобуры Хамулы пистолет. В ответ Хамула, возможно, и нанес Гончарову несколько сильных ударов. Со временем прибавлялись все новые и новые подробности и гипотезы. Не будем их тиражировать.

Официальная информация на сей счет крайне скудна. Прокуратура отказала Гончарову в возбуждении уголовного дела по факту пыток, в связи с отсутствием факта. Следователь Олег Гарник утверждает, что с того момента, как он возглавил следственно-оперативную группу, все процессуальные действия выполнялись корректно.

В первые 15 суток Гончарову удалось четыре раза вытребовать вызов скорой помощи. Основная причина – боли в желудке. В итоге он был отконвоирован в больницу скорой помощи, где ему прооперировали кишечник и селезенку.

Забегая вперед, скажем, что посмертная экспертиза установила наличие послеоперационных шрамов, но вскрытие показало, что оперативного вмешательства во внутренние органы не было. То есть, разрезали – и зашили. Эта манипуляция позволила Гончарову на какое-то время сменить камеру на больничную палату. Пройдет немного времени, и медики заподозрят у Гончарова злокачественную опухоль в желудке. Но и этот диагноз не подтвердится.

В палате рядом с Гончаровым лежал агент. Заглянуть в мысли Гончарова ему, конечно же, не удалось, но он проинформировал оперативников, что подследственный много работает и мало спит: все время что-то пишет. Записки Гончаров передавал матери, а она распределяла почту дальше – по адресатам. Обширная переписка продолжилась и в СИЗО №13, куда все-таки перевезли особо опасного пациента.

Следственные действия, между тем, продолжились. Гончаров менял показания в зависимости от того, какие показания давали подельники. В какой-то момент "проговаривался" о том, что основными действующими лицами в преступной группе были следователь Гайдай и уголовник Свердлов, а сам он работал у них чуть ли не консультантом. В другой раз намекал на то, что убийства совершал по указанию начальника УБОП Киева генерала Николая Астиона, а тот, в свою очередь, получал вводные от министра МВД Юрия Кравченко.

Весной 2003 года стратегия защиты вышла на новый этап. Его подельники "по секрету" начали сообщать следователям о том, что Гончарову известны обстоятельства исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе. Возможная причастность Гончарова к делу Гонгадзе сводилась к двум основным версиям: либо Гончаров находился в числе исполнителей, либо, руководствуясь какими-то своими связями, он провел собственную оперативную отработку и нарыл уникальные сведения.

Первую версию можно отбросить, если учесть, что между убийством Гельфанда и Гонгадзе прошло всего лишь пять дней. Группа Гончарова готовилась к каждой операции месяцами и совершить одно убийство вслед за другим могла лишь в чрезвычайных обстоятельствах, каковых не просматривалось.

Вторая версия тоже имела множество изъянов. Гончаров уволился из органов 1998 году. Для проведения собственного расследования у оказавшегося вне правоохранительной машины пенсионера МВД не могло быть достаточных средств. Вряд ли ему удалось бы конкурировать с целой армией штатных сыщиков. Но именно эту вторую версию Гончаров отчаянно культивировал, давая понять, что он чуть ли не свидетель номер один по делу Гонгадзе, который вот-вот умрет под пытками.

Тогда к расследованию знакового политического убийства были подключены все правоохранительные ведомства. И к любой информации, касавшейся дела Гонгадзе, относились предельно серьезно. На протяжении нескольких месяцев, лежа в больничной камере, Гончаров время от времени принимал посетителей: высокопоставленных чиновников.

Логично предположить, что с каждым из них разведчик Гончаров пытался выстроить свою игру. У него для этого хватало квалификации. Да и определенная информация о том, как устроено и функционирует подразделение генерала Алексея Пукача, у него тоже была – двое членов банды служили в "наружке". Более того, он действительно знал, кто именно и когда следил за Гонгадзе. Хотя к тому времени это уже не было секретом – в 2001 году данную информацию с подачи того же Гончарова обнародовал журналист Олег Ельцов ("Грани" от 15.01.2001).

Ходили разговоры о тайнике, в котором Гончаров спрятал неопровержимые улики, среди которых – кассета с чьим-то признанием. Дальше – больше. Гончаров назначил на роль убийцы Гонгадзе "предателя" Юрия Нестерова (эта версия впоследствии была отработана вдоль и поперек и не подтвердилась). О роли Нестерова и о многом другом он писал в своих письмах, которые передавал на волю.

Из них, в частности, следовало, что Хамула заметает следы о причастности сотрудников УБОП к похищению Гонгадзе и заставляет лжесвидетельствовать Гончарова, шантажируя тем, что в СИЗО его искалечат и убьют.

Возможно, Гончаров таким образом пытался получить что-то вроде гарантий безопасности и улучшить условия своего пребывания в СИЗО, а в идеале – выбраться из него под подписку о невыезде, в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья. А еще, ссылаясь на плохое самочувствие, он не успевал ознакомиться со все новыми и новыми материалами своего дела.

Олег Гарник считает, что это была довольно умная стратегия со стороны Гончарова. Он ведь понимал, что подходит к концу отведенный законом полуторагодичный период предварительного следствия, по итогам которого подозреваемый в строго оговоренные сроки должен быть ознакомлен с материалами. Если сроки нарушаются – появляются процессуальные основания для освобождения из-под стражи.

Свидетельских показаний участников банды становилось все больше и больше, количество томов уголовного дела росло, а подследственный продолжал жаловаться на здоровье. Группа следователей пыталась вовремя провести огромное количество процессуальных действий. Они неуклонно приближались к своей цели. А Гончаров – к своей. И вдруг произошло необъяснимое.

1 августа 2003 года Игорь Гончаров умер в больнице скорой помощи. Руководитель следственно-оперативной группы, несколько оперативников и взятый "для верности" главный свидетель Нестеров побывали в морге, чтобы убедиться лично: бирка с надписью "Гончаров И.И." прикреплена к ноге именно Гончарова.

Официальная причина смерти: постреанимационная болезнь, наступившая после спинального инсульта. Перед настоящей смертью Гончаров пережил несколько клинических. Как установило следствие, за несколько дней до этого Гончаров получил травму позвоночника при следующих обстоятельствах.

В больничной камере СИЗО №13 проводился плановый обыск. У Гончарова хотели отобрать какое-то письмо. Но он успел его проглотить. Пытаясь извлечь записку, сотрудники СИЗО заломили Гончарову руки за спину и начали тянуть голову назад... Короче говоря, произошла борьба. Затем, получив от Гончарова письменное объяснение о том, что он "упал сам", поместили в штрафной изолятор. На вопрос, почему так грубо обошлись с ценным подозреваемым, следователь Гарник отвечает просто: "Потому что жлобы". По данному факту было возбуждено уголовное дело, которое со временем сошло на нет.

Умер Гончаров в пятницу, в воскресенье районный прокурор подписал разрешение на выдачу трупа из морга. И в тот же день его кремировали. Эта стремительность не могла не породить гипотезу о том, что Гончарову помогли скрыться влиятельные покровители из спецслужб, а вместо него кремировали тело какого-то бездомного.

Такую версию и вообще свое видение дела Гончарова излагает в своей новой книге давний знакомый Гончарова – фотожурналист Ефрем Лукацкий. Тот самый автор репортажа в журнале "Огонек", где на снимках молодой советский милиционер Гончаров задерживает опасных преступников.

Судебная эпопея по делу банды Гончарова длилась не просто долго. Это был один из самых длинных криминальных процессов в истории Украины. Суд начался в 2006 году и забуксовал на стадии отводов, заявлений, ходатайств и допросов. Текст обвинительного заключения зачитывался на протяжении трех месяцев. Некоторые решения, определения и постановления пересматривались Верховным судом. Окончательная развязка наступила спустя почти десять лет после ликвидации банды.

В январе 2012 года коллегия судей Судебной палаты по уголовным делам Апелляционного суда Киева вынесла приговор. В присутствии четырех прокуроров, трех народных заседателей и 33 адвокатов председательствующий судья Вячеслав Дзюбин зачитывал текст приговора с 25 января по 6 февраля.

В отношении Игоря Гончарова было вынесено отдельное определение, согласно которому вина главаря полностью доказана, оснований для посмертной реабилитации нет. Экс-следователь по особо важным делам Василий Гайдай и безработный Валерий Мельников получили пожизненное. Остальные ключевые фигуранты (Владимир Лысенко, Олег Свердлов, Павел Кеппель) приговорены к 15 годам заключения. Сергей Кисилевич – к десяти. Члены банды, не принимавшие непосредственного участия в убийствах, "заработали" от шести до восьми лет и были освобождены в связи с истечением сроков давности. Главный свидетель – Юрий Нестеров получил 10 лет. Спустя несколько лет он вышел на свободу по "закону Савченко".

Во время следствия и последующих судебных заседаний происходило множество невероятных вещей, так и не нашедших своего объяснения. В подозреваемого Нестерова и охранявшего его оперативника Владислава Кошмякова кто-то бросил гранату (пострадавшие отделались легкими телесными повреждениями). На журналиста Олега Ельцова, освещавшего дело, на лестничной клетке его дома напали двое неизвестных – один с трубой, другой с электрошокером. Через месяц после этого инцидента в журналиста стреляли из травматического оружия (оба эти нападения, по версии Ельцова, были связаны с делом Гончарова). А в самый разгар судебного процесса, в 2009 году, в здании МВД был взломан сейф с оперативно-розыскным делом по оборотням.

Судя по всему, никогда никто так и не узнает, каков настоящий послужной список злодеяний банды Гончарова и сколько в ней на самом деле было участников. Так можно ли при таком количестве белых пятен утверждать, что дело Гончарова закрыто, а эпоха ментовского произвола ушла в прошлое?

Рискнем предположить, что – можно. С момента ликвидации банды произошли тектонические перемены в МВД. Еще в 2001 году покинул свой пост министр Юрий Кравченко. В 2003-м пережил инсульт и впал в кому генерал МВД Эдуард Фере. Тогда же, в 2003-м от инфаркта скончался генерал Юрий Дагаев. Приговорен к пожизненному заключению начальник "наружки" Алексей Пукач. Мы перечислили только тех представителей руководства МВД с неоднозначной репутацией, с которыми мог контактировать Гончаров, учитывая, в каких подразделения служили члены банды, включая его самого.

Подразделение, с которого началась история Гончарова-оборотня, – Управление по борьбе с организованной преступностью – расформировано. Десятки тысяч сотрудников МВД, прошедших школу 90-х, отправились на пенсию. Произошла какая-никакая реформа. Изменился дизайн всех правоохранительных органов. Хочется продолжить этот ряд фразой: стали честнее и профессиональнее сами правоохранители. Но так ли это?

"Я так не считаю, – говорит Олег Гарник, который изнутри наблюдал за трансформациями системы (до того как стать адвокатом, он еще долго работал в прокуратуре, затем прошел переаттестацию и стал начальником отдела в НАБУ). "Люди какими были, такими и остались, но появились определенные предохранители", – добавляет он. Один из самых важных "предохранителей" заключается, пожалуй, в том, что теперь полицейские получают зарплату, на которую можно хоть скромно, но жить.

Игоря Гончарова помнят многие. Его история продолжает обрастать легендами. Старые друзья и коллеги, знавшие Игоря еще в восьмидесятые, вспоминают о нем по-разному. Иногда поднимают рюмку за упокой. Один из них, на наш вопрос, что бы он ему сказал, если б встретил, вздохнул: "Что бы сказал? Не знаю... Обнял бы, наверное".