Еще пару лет назад Аня была обыкновенным человеком. Ну как обыкновенным – ездила с друзьями по государственным домам престарелых, помогала чем могла, но спорадически. Наши дома престарелых – та еще территория стыда и боли. Потом в соцсетях увидела объявление от организации "Помоги бездомному" – надо было привезти горячую еду – кто что может. Аня приготовила еду, приехала на точку. И, по ее словам, "зацепилась за эту проблему".

В ее машине полно предметов первой необходимости. Если вдруг произойдет землетрясение или другая катастрофа – на первое время в Аниной машине можно будет найти все – медикаменты, бинты, еду, вещи. Багажник загружен обувью разных размеров, носками, какими-то кофтами.

Наташа приехала на вокзал спрятаться от боли. Всю жизнь она прожила в селе, работала на сельхозпредприятии, потом санитаркой, нянькой в детсаду, уборщицей. Летом собирала грибы и ягоды. По словам Ани, в Наташе нет ничего от маргиналки, она обычная деревенская женщина. Только ей не повезло.

Муж умер рано. На руках остался сын. Наташа его любила и растила как могла. Сын вырос, стал пить и избивать мать. Иногда специально ходил для этого дела за прутьями. Наташа терпела. Долго. У Наташи выбит глаз, сломан нос, перебиты руки и ноги, от ударов остались вмятины на черепе, почти не осталось зубов. В свои 50 с небольшим она выглядит на семьдесят.

В родном селе Наташа поначалу пыталась "справиться с ситуацией" – убегала из дому, ночевала в лесополосе, на кладбище на могилах родителей. Просила помощи у соседей. Вызывала полицию. Полицейские приезжали, выслушивали жалобы и резюмировали – это ваши семейные дела. Год назад Наташа не выдержала, поняла, что в один прекрасный момент сын ее просто убьет. Взяла документы, села в электричку и приехала в Киев. На вокзал. В Киеве она была впервые. Ничего здесь не знала.

Вначале Наташа три дня ходила по вокзалу и думала, что ей дальше делать, куда податься. Никого кроме сына-садиста у нее не было. Потом она устала, села передохнуть. И уснула. У нее украли сумку с документами. Наташа заплакала. В тот день на смене была добросердечная уборщица. Она заметила плачущую женщину и помогла. Принесла одежду, еду. Подсобила с подработкой – уборкой. Таким образом Наташа прожила больше месяца на вокзале. Днем подрабатывала, ночью спала, сидя в зале ожидания. Пока не встретила Аню во время очередной раздачи еды.

Аня задала свой фирменный вопрос: "Чем вам помочь?" В ответ Наташа заплакала. Наташа часто плачет. "Вы только не плачьте, расскажите, что с вами?" – настаивала Аня.

Пока Аня рассказывает это, я думаю о том, что, вероятно, разграбленный, раскуроченный дом напоминал саму Наташу после пережитого насилия.
Аня продолжает:

– Печь разобрана, украдены термокирпичи. Никакого железа не осталось. Даже фортепиано разрубили и вытащили оттуда железо. Чугунные батареи стояли по всему периметру дома – потому что было паровое отопление – все подчистую срезали. Соседи заявили, что они ничего не слышали и не видели. Мы, конечно, с мужем подофигели. Но Наташа тут же сказала, что ее все устраивает, она готова здесь жить. И мы с мужем в срочном порядке стали делать там ремонт.

Приезжали они каждую субботу и воскресенье. Помогал парень с вокзала, которому Аня предложила подзаработать и контролировала одновременно, чтобы он не пил. Постепенно дом привели в более-менее божеский вид. Работы осталось еще много.

– С одной стороны, конечно, обидно и жалко, а с другой – это так мелко, что смешно – ну такие люди, – улыбается Аня. – Меня больше всего в этой истории радует то, что Наташа согласилась и ей нравится. И она спокойна. Она ложится спать тогда, когда ей хочется, она делает то, что ей хочется. Ест то, что хочет. Регулирует сама свою жизнь. Я ей говорю – я вам во всем помогу – вы только другую свою половину жизни постройте иначе, чтобы по-другому и видеть, и чувствовать. Сейчас для нас главное сделать ей зубы и пенсию по инвалидности.