Олег и Сергей стараются сесть поближе к дверям входа в метро. Там теплее. Но оттуда их постоянно прогоняют либо работники метрополитена, либо полицейские. Если не послушаться и не уйти, то могут брызнуть в глаза перцовым баллончиком. Олег 1963 года рождения. В прошлом художник-реставратор, жил во Франции и Польше, а сейчас остался без куска хлеба. Сергей – моложе и говорит, что он из Крыма.

Даша узнала, что есть еще третий друг. В тот день, когда умер Руслан, этот третий где-то снег чистил, подрабатывал таким образом. Рассказывает, что у Олега нога обморожена, он работать не может. Только лежит в переходе с двумя беспризорными собаками под боком. Собак кормит женщина, торгующая здесь же стельками и текстилем.

В понедельник Даша приготовила еду, купила карематы с фольгой, сухие грелки, термоодеяла и поехала к бездомным.

– Прихожу, а Олега трясет. – рассказывает она. – Кашляет. Рвотные спазмы. "Холодно. Очень холодно..." – постоянно повторяет. Говорит, что утром вставал и упал на лестнице, возможно сломал ребро. Олега забрала скорая, которую мы вызывали вместе с охраной метрополитена. Сергей и третий товарищ сели есть. Я еще в одной статье прочитала, что им нужна вода...

Даша продолжает:

– Сергей очень благодарил за бутылку воды. Раздала им грелки и одеяла. Еще несколько наборов грелок оставила женщине-продавцу, она любезно согласилась взять и им утром выдать по наборчику. Дала мне свой номер телефона... Вечером я ей позвонила, она рассказала, что Олега из больницы выгнали на улицу, потому что мест нет, и он со своей обмороженной ногой кое-как докостылял обратно в переход.

В ночь с понедельника на вторник Даша почти не спала. Переживала. Перед глазами стояли люди, которые замерзают. С утра приготовила еду и снова поехала на Кловскую. В переходе мужчин не было. Уже знакомая продавщица рассказала, что пришел какой-то армянин и забрал всех троих...

Куда? Позже все трое найдутся в пункте обогрева на Дарницком вокзале. Олег останется в пункте. А Сергей поздно вечером вернется обратно на Кловскую – за вещами. Ночью его изобьют и обольют водой местные отморозки. На улице будет минус двадцать.

Даше лет двадцать с небольшим, она спортивная, красивая, у нее модная профессия и она не волонтер. Она просто не сумела пройти мимо. В ходе нашего общения Даша выводит универсальную формулу поведения человека, у которого есть стыд и совесть: "Получается, что не чокнутся можно только, когда помогаешь здесь и сейчас".

Мороз для соцслужб – это что-то вроде дедлайна на вчера, которого никто и никогда не в состоянии придерживаться. В Департаменте муниципальной безопасности КГГА сообщают, что в столице функционирует 33 пункта обогрева, десять из которых – круглосуточные.

Пункт обогрева – это такая отапливаемая палатка, в которой можно посидеть и выпить чаю. Как правило, рассчитана она на 50 человек. 23 пункта открыты не круглосуточно – работают либо с восьми утра до пяти вечера, либо с девяти - до шести, в некоторых пятница – короткий день. Выходные – по расписанию. Мороз же, увы, на уикенд не уходит.

Круглосуточно действует приют на Суздальской, в Соломенском районе. Пилить туда на общественном транспорте из центра города где-то час. Деньги на проезд у бездомного есть не всегда. В маршрутку могут не пустить. Но даже, если человек доберется до ночлежки, то натолкнется на ряд вопросов. Документы? Анализы – ВИЧ, гепатит, сифилис? Прописка? Флюорография? Вши? Волонтерам с боем удается запихнуть туда нуждающихся, которые таки добрались. На ночь, две, три.

Если не вписался в ночлежку или в пункт обогрева, можно вписаться в люк теплотрассы. На днях одного бездомного случайно "заварили" коммунальщики. Хорошо, что неравнодушные граждане услышали крики о помощи и вытянули его оттуда.

Люди, годами живущие на улице, иногда рассказывают удивительные вещи, от которых волосы становятся дыбом. Один из героев серии работ о бездомных фотографа-документалиста Александра Чекменева – Юрий, у которого стаж на улице 20 лет, рассказал, как однажды лег спать под открытым небом, укрылся тонким одеялом, а когда проснулся, почувствовал, что чем-то тяжелым его прижало. Оказалось, снег выпал. "Лучше на земле спать – она сначала нагревается под тобой, а потом тебе же отдает тепло. На бетоне можно простыть, на скамейке – получить…" – такие вот лайфхаки от Юрия.

Альтернатива государственным пунктам обогрева – волонтерские. Например, на вокзале "Дарница". Через дорогу от здания вокзала маяком стоит белая палатка. Это – круглосуточный пункт обогрева, который открыли миссионеры церкви "Новая жизнь". Евгений Полозюк – адепт движения и волонтер. Занимается бездомными с 2017-го. До этого работал с наркозависимыми в реабилитационном центре.

В палатку неровно заходит пара – он и она. Еще не старые. И оба под мухой.

– Осторожней, ребята, а ну идите сюда – оглянитесь!

Пара стоит перед Полозюком, как два нашкодивших школьника. Он дает им краткие инструкции, как себя вести. Они проходят в глубь.

Внутри стоят длинные деревянные столы и лавки. Заходящий мужик, стаскивает ушанку. Но волонтер просит надеть обратно. Головные уборы здесь – защита работников центра от педикулеза. Последних можно определить не только по жилеткам с оранжевыми полосами, но и по отсутствию шапок.

Площадь палатки – 90 квадратных метров. За столами – человек сто, а то и больше. Люди на лавках сидят плотно – один к одному. Также они будут и спать. Ключевое слово здесь "тепло", а не "комфорт".

Возраст бездомных на глаз определить трудно. Такое ощущение, что он здесь один на всех. Но сориентироваться помогает журнал, в который девушка аккуратным и четким ученическим почерком заносит имена, фамилии, место и дату рождения всех новоприбывших. Попадаются парни 92-го года. Много родившихся в 80-е, киевским в основном за 60-т. Женщин немного, и почти все они в паре с кем-то.

Со стороны это напоминает собрание в деревне начала прошлого века, в которую приехали народники.

По словам Евгения, за январь через пункт прошло почти 1700 человек. Было выпито 630 литров чая. И съедено 3200 порций еды. 42 человека уехало в приют "Дом Милосердия". В феврале произошел скачок: за 13 дней здесь побывало 3700 бездомных.

Расспрашиваю Евгения об обморожениях. Их много. Каждый день кого-то отвозят в больницу на ампутацию. Часто с гангреной. Первопричина не только холод, но ранее запущенные болезни. Плюс регулярное употребление настоек. Безобидная аптечная настойка – разрушает мозг и тело.

– Вот смотрите, если не боитесь.

Показывает на мобильном видео из приемного отделения хирургии.

– Этой женщине 46 лет. – Евгений оглядывает очередных гостей, заходящих с улицы и продолжает. – Она сидела у нас неделю. Мы ее отвезли на Красный хутор. Тут видите кровь идет – значит, живое там. Удастся пальцы спасти. Ей повезло.

Человека, которому не повезло, я увижу на следующий день. Ему 56, зовут Василий. Он будет сидеть на лавке в маске. С детским, не очень осмысленным взглядом и говорить: "До осені робив у монастирі – поїхав до мужика, а там і телефон остався, і всьо…" А через паузу тихо пожалуется: "Я взутися вже не можу".

В этот момент ему будут бинтами перевязывать ступни. Вернее, то, что от них осталось – два черных распухших обрубка, напоминающих стволы деревьев – из которых почему-то растет человек.

Потом Василий будет говорить: "Та не дойду я!" Имея ввиду больницу.

Евгений: "Дойдешь, я довезу. Надо держаться".

У Василия будет только один вариант – ампутация.

Каждый день Евгений ездит по маршруту: Дарница – "Красный хутор". Отвозит новых пациентов.

Он записывает видеоролики и выкладывает на своей странице в Фейсбуке. Многие ролики обозначены надписью "Детям не смотреть!!!" (читай – гангрена).

– Они ходят, под ботинками не видно этого.

– По запаху вычисляем, – деловито поддерживает разговор Люда.

Люде между сорока и пятьюдесятью. Она коротко острижена и миловидна. Одна из ее обязанностей – делать перевязки. Если не знать ее историю, можно подумать, что у нее есть опыт работы медсестрой. В лице нет ни намека на брезгливость. Скорее сосредоточенность хирурга на важном участке работы. Сейчас она волонтер. А четыре месяца назад жила на улице. Стаж – девять месяцев. Сама из Броваров. Работала продавцом. На вопрос, как попала на улицу, отвечает кратко: "Так сложилось". Ее ответ больше в неловкой улыбке, в каком-то воспоминании, о котором хочется забыть – тенью пробежавшем по лицу.

Спрашиваю:

– Вы же симпатичная женщина, вам не страшно было здесь находиться?

– Страшно, но особо выбора не было. Потом узнала про кормления. Потом – что есть возможность уйти с улицы. Изменить жизнь. Я к этому осознанно пришла.

Заканчивает свой рассказ неожиданно, словами:

– Иисус тоже был на дне.

Потом я узнаю, что у Люды есть взрослые дети, которые живут за границей. Что она не просила помощи у них, потому что потеряла телефон. Его потеря – это как потеря памяти.

По вечерам Люда стоит на раздаче супа.

Народ готовится к ужину. Евгений читает проповедь. Раскладывает будто кубики перед младенцами – почему так хорошо, а так плохо. Кто-то из зала поддакивает. Кто-то, опустив голову на руки, спит.

Я вижу лица очень уставших людей. Не сегодня, а вообще уставших. Уже очень давно. Люда наливает густой суп в большие пластиковые стаканы. Народ по очереди подходит и возвращается на места. Скоро можно будет поспать.

Для некоторых сон – роскошь. Как, например, для мужчины, у которого больные почки и которому волонтеры меняют памперсы. Его трудно определить в приют, потому что уход за ним нужен круглосуточный. Перед тем, как выйти из палатки, я оглядываюсь на него – он уже спит, положив по-детски выпуклый лоб на аккуратно сложенные руки. Я знаю, что сегодня он не умрет.

В конце спрашиваю у Евгения – чем помочь пункту обогрева.

Вот короткий список того, что нужно: каши, картошка, памперсы для взрослого, мази "Спасатель" и "Левомиколь", нательное белье, обувь больших размеров, носки – резинки лучше разрезать.